То же самое выражение я увидел и у Крутова. Он стоял опустив руки и смотрел на разрушенную трибуну. Он был парализован, хотя именно ему сейчас следовало взять ситуацию в свои руки.
Я не стал ждать, когда он придет в себя, бросился к обломкам, попутно разгоняя толпу:
— Не подходите близко! Разойдитесь! Отойдите подальше!
Самое важное сейчас было выяснить, есть ли пострадавшие или, не дай бог, погибшие. Судя по характеру останков, в этой части трибун были какие-то технические помещения. Надеюсь, во время взрыва (или что это было?) они пустовали.
— Звоните всем службам! — крикнул я Крутову. Тот не отреагировал. — Эй, градоначальник!!! Звоните всем!!!
Мэр очнулся, будто ему влепили пощечину, схватился за телефон. Его перепуганный насмерть сынишка крутился рядом. Боковым зрением я заметил, как ко мне со всех ног несется Аня.
— Сережа! Что это?!
Я обхватил ее за плечи.
— Не подходи близко! Мало ли что, вдруг не до конца рвануло.
Испуг, суматоха, непонимание и неприятие — этими словами можно было охарактеризовать состояние жителей Края, оказавшихся в это время на стадионе. Я мог представить, что они чувствуют. Мы-то, в Старом Мире, давно привыкли к новостям о взрывах и захватах заложников. Выпуски новостей — как сводки с фронта. А здесь все иначе. В муравейник кто-то бросил горящий уголек.
Крутов продолжал переговоры по телефону, мы с Аней в обнимку стояли недалеко от развалин, народ суетился, все ждали приезда специальных бригад. Вскоре со стороны улицы Пушкина донесся звук сирены, затем еще один. С южной стороны города к стадиону мчались машины скорой помощи.
— Подожди-ка минутку. — Я похлопал Аню по плечу и отошел к футбольному полю. Мне нужно было сделать очень важный звонок. Единственно правильный в данной ситуации.
Абонент долго не отвечал. Я уже хотел сбросить вызов, но он ответил:
— Слушаю тебя, мой фальшивый милицейский друг! — безмятежно проворковал Петровский.
Я не стал утруждать себя приветствием.
— Ты переступил черту, сволочь.
Такого выпада он явно не ожидал.
— Эээ, не понял.
— Все ты понял, не строй из себя целку. Я сначала не воспринял твои намерения всерьез. Ну, поглумишься, покуражишься и успокоишься. Ладно, заминировал ресторан, но ограбление магазина уже было слишком. А вот сейчас ты реально охренел!
Петровский молчал. Ни звука в трубке. Мне даже показалось, что связь прервалась.
— Алло, политтехнолог сраный!
Наконец он заговорил. Без тени самоуверенности и превосходства.
