Я еще посидел немного, допил чай, закутался в свою куртку. Надо ехать. Такси, что ли, вызвать?
Я встал на ноги. Боль в боку стихала, но все еще мешала чувствовать себя достаточно уверенно.
— Подождите! Не уходите!
Ко мне на всех парах неслась девушка с микрофоном. Оператор едва поспевал следом.
Эх, не успел я смыться.
Они же и привезли меня домой в своем нашпигованном техникой фургоне. По дороге девушка (ее звали Светлана) с помощью еще одного телевизионщика монтировала репортаж, чтобы экстренно выдать в эфир ночных новостей.
— Проснетесь знаменитым, — подмигивала она мне.
Я, честно говоря, уже не думал об этом. День выдался длинным, и все, чего я хотел, это выспаться. А славы мне вполне хватило в моей прежней жизни. В этой стране я предпочел бы остаться незамеченным. Но, видать, судьба моя такая — все время натыкаться на объектив камеры.
Мы распрощались на углу моего квартала. Спотыкаясь в темноте, я добрел до своего крыльца, отпер дверь, постоял немного в прихожей, не включая свет.
Только сейчас, в звенящей тишине дома, почувствовал, как пусто без Святова.
Поправляйся, майор.
За несколько мгновений до того, как опустить голову на подушку и отключиться, я проверил телефон. Прочел одно-единственное поступившее сообщение:
«Не дождалась твоего звонка, Сережа. Скучаю».
Святов находился в реанимации. Об этом я узнал из дневных новостей. Проснувшись в половине первого, я сразу включил телевизор. Разумеется, лицо мое красовалось на всех местных телеканалах, уж не знаю, сколько их здесь.
Сообщалось, что один из трех заложников был госпитализирован с тяжелым сотрясением, но медики городской клиники располагают всеми необходимыми средствами. Услышав эту новость, я едва не всплакнул. Помимо человеческих симпатий, которые я испытывал к этому седовласому мужику, угодившему в переплет, я почувствовал и свое собственное одиночество.
Я смотрел на свое лицо на экране. Изможденное, в царапинах. Блуждающий, отсутствующий взгляд. Рассказываю, как использовал единственную возможность, чтобы вырубить налетчика. На вопрос, откуда у меня такое уверенное владение оружием, вру о занятиях спортивной стрельбой в юности и службе в армии. Сколько я тут уже наплел о себе — и писатель, и турист, и инженер, и черт знает кто еще.
А кто я на самом деле?
Я умылся, заварил кофе, взял телефон и вышел на воздух. В соседнем дворе неизменный Михалыч сидел на крыльце в своей засаленной майке-алкоголичке. Меня он сегодня не приветствовал даже кивком головы. Только смотрел из-под мохнатых бровей, словно дырку на мне сверлил. Неприятный тип.
