Николай Рогозин попал под обстрел. А вез он боеприпасы. Несколько снарядов разорвались рядом с кабиной. Рогозина тяжело ранило. Истекая кровью, он привел все же машину к берегу. А когда заглушил мотор, умер в кабине…
Павлуша Беляев погиб на трассе под новый, 1943 год. За его полуторкой долго гонялись «мессершмитты». Он несколько раз удачно уходил от пулеметных очередей. Чуть-чуть не дотянул до берега…
Павлуша был одним из лучших водителей-комсомольцев во всей бригаде. Мы с ним соревновались. Он, как и я, начал делать по три рейса. Пуля оборвала наш спор.
Я был на комсомольском собрании в его роте. Оно было недолгим. Ребята, которые выбирали Беляева членом комсомольского бюро, поклялись отрабатывать сообща его дневную норму…
Но хуже всего, конечно, тем, кто совсем не уходит со льда. Регулировщики на трассе — как на передовой. Нет им передышки ни днем, ни ночью. Нельзя допустить малейшей заминки в движении машин. Как только где-нибудь пробка — сразу обстрел или налет.
У трещины на 12-м километре — пост регулировщицы Тани. Я не доехал до нее, наверное, километров пять или шесть. Но в такую пургу от трассы не осталось и следа. Не разберешь, в какую сторону к ней путь.
До войны Таня закончила 9 классов в Ленинграде. И вот уже вторую зиму на Ладоге.
Незавидная служба у этих девчонок-регулировщиц. Хоть умирай, а с поста не уходи! Ежедневно мимо них проезжают тысячи машин, и за каждую они в ответе. Надо вовремя обнести козелками воронки от бомб. Расставить указатели объездов у трещин. Следить за усталостью льда. По нескольку раз в сутки переводить движение с нитки на нитку. Приказывать водителям брать на буксир застрявшие машины. Заправить и зажечь фонари. Расчищать трассу вместе с дорожниками от торосов и снежных заносов. А в погожий день некуда им спрятаться от вражеских пуль и бомб…
Однажды у поста Тани остановились две машины — перелить горючее. Неожиданно начался обстрел. А тут еще появились «мессершмитты».
Шофер одной из машин впервые попал на Ладогу. С непривычки он потерял голову и помчался, не обращая внимания на дорожные знаки и на сигналы, которые подавала ему Таня. А кругом полыньи и воронки, прикрытые тонким слоем льда.
Я ехал следом за этим шофером. Таня остановила меня и прыгнула на подножку.
— За рулем новичок! — крикнула она. — Останови его! Иначе он погибнет!
Надолго мне запомнится этот слалом среди воронок. Вдобавок еще нужно было уходить от взрывов. Я опасался не только за себя, но и за Таню. Она не захотела слезать с подножки.
