Баржи, буксиры и пароходы уходили подальше от пирса. Пирс — самое уязвимое место. А нас налет часто заставал на нем. Мы не всегда успевали добежать до берега.
Впрочем, неизвестно, где лучше в бомбежку. Моряки говорили, что лучше в озере, на буксире. Он на волне прыгает, как блошка. Бомбе в него трудно попасть.
Грузчики уверяли, что лучше быть на берегу. Там хоть можно укрыться в земле. Однажды и вправду бомба взорвалась прямо в землянке. Но двое девчат спаслись, спрятавшись под топчаном.
А другая бомба, весом в одну тонну, упала у самого порога диспетчерской. К счастью, не взорвалась в рыхлом песке. Саперы, вытащив взрыватель, долго выгребали из нее желтый тол.
Словом, кто где привык, там и лучше. А я привыкла оставаться в бомбежку на причале. Пряталась под вагонетку или прижималась к рельсу узкоколейки, когда с бреющего полета строчил «мессершмитт».
Насмотрелась я на фашистских летчиков. Больше всего они любили выпускать сверху серии из шести бомб. Взрывы следовали с промежутками 15–20 метров.
После отбоя суда сразу возвращались к пирсам. Санитары уносили убитых и раненых, а мы начинали снова грузить.
Погрузка велась круглые сутки. Когда темнело, работали при свете на причалах. Ночью нас хорошо защищали прожекторы и зенитки. Самолеты не могли нас прицельно бомбить.
Мы с Тамарой Шабановой работали на одном пирсе, но в разные смены. Виделись порой, лишь когда меняли друг друга. Нам приходилось вести учет перевозимых грузов, определять стоимость перевозок, выписывать накладные на суда. Чаще всего мы заполняли форму № 2. Без этих документов не отправлялось ни одно судно.
Грузы к нам на пирсы шли со всех концов страны. Сибирь посылала муку, зерно, масло. Из Средней Азии поступали рис, сахар, сушеные фрукты. С Кавказа в цистернах везли нефть. С Урала направлялось вооружение.
Вскоре стала мала пропускная способность наших причалов. Не хватало судов, в особенности буксирных пароходов. Их чаще всего атаковала вражеская авиация. А грузы нельзя было задерживать на берегу.
Мука, крупа и сахар могли намокнуть от дождя. Масло — растопиться на солнце. Но опаснее всего было задерживать боеприпасы. Их мы старались в первую очередь перегрузить на суда.
Когда бомбы не рвались у причалов и барж, нас «атаковали» представители заводов, которые везли в Ленинград свои срочные грузы. Каждый торопил с отправкой. За смену так измотаешься, что нет уже сил идти на отдых. Смена продолжалась по 12 часов. Если работа заканчивалась очень поздно, я оставалась ночевать на пирсе.
