Ради тебя, Ленинград! | страница 44
А тут, едва выйдя из машины, Н. В. Соловьев с ходу стал попрекать:
— Как вы могли закрыть Дорогу! Прекратить подвоз Ленинграду сейчас — это предательство! Немедленно снимите запрет!
Афанасий Михайлович Шилов — бывалый солдат, участвовал еще в первой мировой войне, всю гражданскую прошел. Но и он растерялся. А у Иосифа Васильевича Шикина даже навернулись на глаза слезы. Ну и мне, конечно, было горько от таких слов.
— Как вам удалось проехать по озеру? — осторожно спросил я. — Там же вода по радиатор!
— Вода? — снова взорвался Николай Васильевич. — И вы с ними заодно? А ну пойдите посмотрите, какая там вода!
Мы все четверо вышли из леса и направились к берегу озера. Нас поразило, что до самого горизонта был гладкий, чистый лед. На нем не было ни капли воды. Ледовая трасса, всю зиму кормившая. Ленинград, сияла на солнце необычной, выстраданной голубизной.
Дорожники, которые дежурили у съезда на озеро, объяснили нам, что ночью поднялся сильный северный ветер. Он согнал всю воду со льда в трещины и промоины и пригнал в Шлиссельбургскую губу ледовые поля из центральной части Ладоги. Ни Н. В. Соловьев, ни руководство Дороги не знали об этом. Этот «сюрприз», обескураживший нас вначале, доставил все же огромную радость. «Дорога жизни» продолжала существовать. Тотчас же было возобновлено движение машин. И хотя потепление продолжалось, грузы снова стали поступать в Ленинград. Но вскоре возникла новая беда — разразилась буря со снегопадом. Когда она кончилась, автомобильную колею на льду стала быстро затоплять талая вода.
А на берегу свирепствовала распутица. Тепло разжижало грунт. Подъезды к Ладоге с каждым часом все больше выходили из строя. Железнодорожная станция Жихарево из работы Дороги была выключена полностью. Перевалка грузов производилась только вблизи берега, на станциях Кобона и Коса. Но и здесь нужно было постоянно осушать и выравнивать колею. Эти тяжелые ремонтные работы велись при непрекращавшемся движении грузов. Под колеса буксовавших машин подкладывались ветки, доски, песок. Дорожное полотно росло кверху, как на дрожжах.
Солдаты-дорожники спали по три-четыре часа в сутки. Они без отдыха валили лес по пояс в таявшем снегу, заготовляли бревна и доски, транспортировали их к месту строительных работ. А там без умолку стучали топоры и молотки.
Первым сдал лед на речке Кобонке и на обоих обводных каналах. Он не выдерживал больше ездивших здесь машин. Лед вначале пробовали усилить деревянными щитами, но вскоре через речку и каналы пришлось спешно строить временные мосты.
