8. К. Арсеньев, «Царствование Екатерины I-й», Академия Наук, С. — П. — б., 1855 г., Б‑ка им. Ленина. Ф 19/63, стр. 85.
«Суть «вин», предъявленных Дивиеру и его ответов из дел следственной комиссии:«…Записка от имени императрицы о дерзостях Дивиера;.
1. Понеже объявили Нам Их Высочества Государыни Цесаревны, что сего апреля 16–го числа, во время Нашей, по воле Божьей, прежестокой болезни пароксизмуса, все доброжелательные Наши подданные были в превеликой печали, а Антон Дивиер в то время, будучи в доме Нашем, не только не был в печали, но и веселился, и плачущуюся Софью Карлусовну вертел вместо танцев и говорил ей: — не надобно плакать;
2. В другой палате сам сел на кровать и посадил с собою Его Высочество Великого Князя и нечто ему на ухо шептал; в тот час и Государыня Цесаревна Анна Петровна, в безмерно быв печали и стояв у стола в той же полате, плакала; и в такой печальный случай он Дивиер, не встав против Ея Высочества и не отдав должного рабского респекту, но со злой своей продерзости говорил Ея Высочеству, сидя на той кровати:
— о чем печалишься? Выпей рюмку вина — и говоря то, смеялся, и перед Ея Высочеством по рабской своей должности не вставал и респекту не отдавал.
3. Когда выходили в ту палату Государыня Цесаревна Елизавета Петровна в печали и в слезах, и пред Ея Высочеством по рабской своей должности не вставал и респекту не отдавал, и смеялся о некоторых персонах.
4. Его Высочество Великий Князь объявил, что в то время, посадя его с собою на кровать, говорил ему: — поедем со мной в коляске, будет тебе лучше и воля, а матери твоей бедной, не быть уже живой, — и притом Его Высочеству напоминал, что Его Высочество сговорил жениться, а они за нею будут волочиться, а Его Высочество будет ревновать.
5. Ея Высочество, Великая Княгиня объявила, что в то время рейхсмаршал, генерал–фельдмаршал светлейший -князь, видя его Дивиеровы такие злые поступки, Ея Величеству говорил, тобы она никого не слушала, но была бы всегда при матушке с ним светлейшим князем вместе.»
Тот же источник, стр. 58.
Ответы Дивиера комиссии.
«…16 апреля в доме Ея Величества, в покоях, где девицы сидят, попросил я у лакея пить и назвал его Егором; князя Никиту Трубецкого называли мы, товарищи его, шутя, Егором, и когда я попросил пить и назвал лакея Егором, то Трубецкой на эти слова обернулся и все засмеялись; Великий Князь спросил меня: — чему вы смеетесь? И я объяснил, что Трубецкой этого не любит, и шепнул на ухо, что он к тому же и ревнив. Софью Карлусовну вертел–ли, не помню. Цесаревне Анне Петровне говорил упомянутые слова, утешая её. Цесаревна Елизавета Петровна сама не велела вставать никому, а мне и царь Петр Алексеевич никогда не велел вставать и сердился, пока я не привык. Великому Князю означенные в обвинении слова не говорил, а прежде говаривал часто, чтобы изволили учиться, а как надел кавалерию, худо учится, и еще как сговорит жениться, станет ходить за невестою и будет ревновать, и учиться не станет…»
