63. И как радовался Господь, делая вам добро и умножая вас; так радоваться будет Господь, погубляя вас и истребляя вас, и извержены будете из земли, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею.
64. И разсеет тебя Господь по всем народам, от края земли до края земли, и будешь там служить иным богам, которых не знал ни ты, ни отцы твои, деревянным и каменным.
65. Но и между этими народами не успокоишься, и не будет места покоя для ноги твоей, и даст Господь тебе там трепещущее сердце, и истаивание очей, и томление душ.
66. И будет жизнь твоя висеть пред тобою, и будешь бояться ночью и днем, и не будешь уверен в жизни твоей.
67. Утром скажешь: о, если бы пришел вечер! а вечером скажешь: о, если бы наступило утро! от трепета сердца твоего, которым ты будешь объят, и от зрелища пред глазами твоими, которое ты увидишь.
68. И возвратит тебя Господь в Египет на кораблях тем путем, о котором я сказал тебе, что ты более не увидишь его; и там будете продаваться врагам своим в рабов и в рабынь, и не будет покупающего.
69. Вот слова завета, который Господь повелел Моисею поставить с сынами Израилевыми в земле Моавитской, кроме завета, который поставил Он с ними на Хориве.
СМЕРТЬ АКАДЕМИКА БЕХТЕРЕВА
…Ночью у тетки схватило сердце. Прискакал Яков Этингер. Постоянный кардиолог. Когда–то, еще в годы Мировой войны, работал он в одном из маминых лазаретов. На Гражданской служил у Исаака Савельевича Баранова. Вновь с моими родителями встретился уже в середине 20–х годов. Привел его к нам Абрам Борисович Топчан, лектор 2–го Мединститута, где мама вела курс. Она познакомила Этингера с Григорием Ивановичем Россолимо, и уж тот свел его со Сперанским, восходящим тогда под патронажем своего именитого коллеги на педиатрический Олимп. Мне неизвестно, почему Георгий Несторович Сперанский не пригласил Якова Гиляриевича Этингера к себе. По рассказам Минны Яковлевны Рацер, как раз в это самое время Сперанский искал опытного кардиолога, знакомого с посттравматическими проявлениями. Впоследствии Этингер попал в окружение Александра Васильевича Вишневского и автоматически очутился в САНУПРе Кремля. С самого начала этой околоправительственной деятельности он стал сперва участковым, а чуть позже — личным лечащим врачом Екатерины Васильевны Гельцер. Очень часто — и естественно — такие персональные врачи превращались в близких друзей дома своих пациентов. Ведь секретов от своего доктора быть не может, коль скоро сама жизнь твоя и твоей семьи со всеми ее секретами и тайнами зависит от мастерства и порядочности такого всеисцелителя. Так сперва и было у тетки Катерины с Яковом Гиляриевичем. Но по мере совершенствования режима и ужесточения его свирепости отношения между пациентом и врачом усложнялись. Постоянные скандалы в САНУПРе просачивались за пределы его империи. Волчья грызня за злачные места и могущественных подопечных в ЦЕКУБУ и в «кремлевке» естественным образом отталкивали нечиновных пациентов от рвущихся в чиновники еще вчера таких милых, таких своих в доску докторов, умевших, оказывается, не только лечить горло, но и перехватить его «за яблочко» у своего доброго коллеги, заподозренного в конкурентных намерениях. Отношения доктор — пациент еще более усложнились, когда первого попросту приставили ко второму.
