— Сигурд! — воскликнул шестнадцатилетний юноша, хлопнул на прощанье девчонку по мягкому месту и выскочил во двор.
Златовласка осталась крайне недовольна таким обращением. Она заткнула уши, чтобы не слышать глас дозорной трубы, и завалилась на ложе из мягких оленьих шкур. А Олаф присмотрелся к стягу новгородского князя на мачте снеккара на двенадцать пар весел и радостно улыбнулся во весь рот. Стремянный подал ему буланого коня, юноша лихо вскочил в седло и поскакал под гору на Подол.
Викинги на переднем снеккаре развлекались тем, что бегали за бортом по веслам. Гребцы держали их горизонтально по отношению к воде, а удалые молодцы старались пробежать сначала за правым бортом по веслам над водой от кормы к носу, а потом обратно — за левым бортом — к корме. Те, кому не удавалось, падали в воду, и товарищи со смехом вытаскивали их на борт.
Встречающим киянам тоже понравилась эта традиционная варяжская забава. В одном из удальцов по кожаной безрукавке с нашитыми по всей поверхности серебряными бляхами в виде звезд они угадывали молодого князя Владимира. Вот и он не удержался на мокром дереве и ухнул вниз, но успел зацепиться за весло, подтянулся и встал на него ногами. Сделал еще шаг на последнее весло и, уже запрыгивая на борт, опять поскользнулся и упал в Днепр. От души хохотали встречающие кияне, заразительно смеялись даны, вытащившие князя из днепровской водицы.
— Славься, Владимир! Славься, Владимир! Славься, Владимир! — кричали горожане у причала. Гребцы на снеккаре по команде подняли вверх все двадцать четыре весла. Дюжие молодцы на причале поймали нос ладьи, и прибывшие вышли на доски пристани.
Растолкав толпу конем, Олаф наконец-то увидел того, к кому так торопился.
— Здравствуй, Сигурд! — выкрикнул Олаф своему дяде — новгородскому воеводе Сигурду Эйриксону.
— Здравствуй, Олаф! — так же громко ответил Сигурд своему племяннику — Олафу Трюггвасону.
Не успел Олаф спешиться, как увидел, что к его дяде подошел молодой человек в мокрой безрукавке, расшитой серебряными звездами.
— Что за мокрая птица?! — крикнул всадник.
— Олаф, не болтай! — предупредил его Сигурд. — Это наш князь новгородский, а теперь и киевский — Владимир Святославич.
— Это мой единственный племянник, — пояснил воевода своему князю. — Кичится своей красотой, не хочет слезать с лошади!
Но юноша уже подскочил к седеющему бородачу и схватил его за плечи:
— Сигур-р-р-р-рд! Медведь!
— Олаф-ф-ф-ф! — ответил ему той же монетой воевода и встряхнул племянника так, что у того чуть не отвалилась голова.
