— …Я знаю, — оборвала Петра Мирьям и тут же обратилась к Павлу: — Спаси тебя Господи, рав Шаул. Что привело тебя к нам?
— Он пришел… — начал Петр.
— …Подожди! — воскликнул тарсянин. — Дай я скажу. Мара… я ваш самый жестокий гонитель… Был… Я был таким. Но я похоронил в себе Шаула из Тарса и хочу дать родиться новому человеку с именем Павел.
Мирьям ничего не ответила, лишь слегка кивнула головой, внимательно всматриваясь в лицо Павла.
— Он помогал убивать Стефана! — вдруг раздалось у них за спиной.
Мужчины обернулись и увидели иудея лет тридцати пяти в длинном грязно-желтом хитоне с завязкой под самым горлом. Кудрявую голову незнакомца покрывала шапочка-кипа.
— Это Шимон из Каны, — шепнул Петр.
Шимон. Павел слышал о нем и ранее, еще от Нафанаила и Филиппа в синагоге Дамаска. Шимон Кананит, сводный брат Иешуа по прозвищу Зилот[1], был одним из самых ревностных служителей христианства. Это он во время пира, устроенного в его доме, обратил воду в вино.
Бывший дознаватель Синедриона и раввин от Храма первосвященника впал в ступор. Что ответить этому ревнителю? Как убедить его и всех присутствующих в том, что прежнего Шаула больше нет?
— Он многих взял под стражу, — продолжал обвинять Шаула Шимон Кананит.
— Это все правда, — еле слышно произнес Павел и потупил взгляд.
— Ты признаешься?! — поймал его на слове Шимон Кананит.
— Я просил Бога простить меня.
— Почему мы должны верить тебе? — спросил Шимон.
— Я говорил с Иешуа… — начал было объяснение Павел.
— …Не смей называть это имя! — вскричал Шимон.
— Я преследовал, отправлял на казни, иногда убивал непокорных сам. И все же… Это делал другой человек, Шимон…
— …Я тебе не Шимон! Я тебе вообще никто! — продолжал гневаться Кананит.
— Шимон, — вдруг вступилась Мара. — Позволь этому человеку высказаться. Путь к Богу у всех разный, но неисповедимы пути Господни.
Слова Мары слегка успокоили «ревнителя».
— Я принял Крещение от Филиппа и Нафанаила и… Я говорил с Иешуа! — торжественно объявил Павел, и все присутствующие издали возглас удивления.
— Ты лжешь! — опять закричал Шимон. — Лжец! Лжец! Гоните его!
— …Хорошо! — повысил голос Павел. — Если вы мне не верите, то…
Павел вдруг заговорил словами, которые слышал ночью от Камня:
— Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы…
