Кравченко хорошо знал командира мотострелкового полка, базирующегося в районе Рухи, они не раз встречались еще в Союзе на учениях, на которых Кравченко был «посредником». Подполковник Мороз был грамотным командиром, солдаты и командиры полка славились хорошей выучкой, слаженными действиями.
— Здорово, Сергей Иванович! — Мороз удивленно уставился на Кравченко, потом протянул руку. — И ты здесь? Вот так встреча! Давно тут?
— В Афгане-то? — Озабоченный Кравченко даже не подумал, что вопрос Мороза мог выглядеть несколько оскорбительно. — Второй год. Слушай, Алексей Николаевич, мы можем с тобой поговорить?
— Пойдем, вон в том доме мы квартируем, — кивнул тот на двухэтажный каменный дом с закопченным фасадом, на котором виднелись следы пуль и осколков.
Они вошли в комнату, которая, пожалуй, ничем не отличалась от комнат других офицеров, служивших в Афганистане. Такая же обычная солдатская кровать, тумбочка, зеркало с колоритным восточным орнаментом, вряд ли купленное на местном базаре, очевидно, трофей, низкий стол, принесенный из какого-нибудь разбитого артиллерией местного дома, две солдатские табуретки с прорезями. А еще стена с гвоздями, заклеенная газетами. На гвоздях повседневная форма, которой тут не пользуются, шинель и комплект полевого обмундирования.
— Садись к столу!
Мороз повесил на гвоздь куртку и, оставшись в тельняшке, вытер платком пот со лба. Кравченко с радостью тоже стянул с себя полевую афганскую форму и начал обмахиваться кепкой. Душно. Командир полка спохватился и включил кондиционер.
— Выпить хочешь? У меня водка настоящая наша есть, не эта местная бурда шароб. Недавно из дома прислали.
— Давай, — мрачно кивнул Кравченко.
Пить советник не особенно любил, да и местный виноградный самогон был по вкусу на любителя. Но сейчас поговорить хотелось по душам со старым знакомым. Мороз мог помочь.
— Ну, — поднял стакан Алексей Николаевич, — давай за ребят наших! Слава и память добрая тем, кто погиб, удачи и выжить тем, кто живой!
Они выпили не чокаясь. Водка обожгла обветренные губы, и Кравченко зажал рот рукой. Хозяин неспешно порезал хлеба, домашнего сала, зеленых бочковых соленых помидоров, колечки репчатого лука. Самая простая и самая душевная закуска для русского мужика. Тем более на чужбине, когда истосковалась душа по родным местам, по близким людям, по семьям. Поговорили о доме, о том, кто и как служит здесь. Услышав, где именно Кравченко служит военным советником, Мороз покачал головой:
