— Коул? — Сойер подавала ему руку.
В ближайшие дни он непременно обсудит все с Сойер. Сестра — современная женщина восьмидесятых, во всяком случае, она сама любит так о себе говорить. Когда дела у нее или у него шли плохо, Коул и Сойер часто обсуждали свои проблемы друг с другом.
И у нее есть это чувство семьи. Пока Сойер в семье, солнце неизменно восходит над кланом Колменов. Она может быть твердой, как камень, и в то же время мягкой. С болезненной остротой Коул вспомнил, как все они дежурили в больнице, когда Сойер едва не умерла от опухоли мозга.
Чтобы быть Колменом, нужно иметь твердый характер. Коул не чувствовал в себе этой семейной черты. Слава Богу, он носит фамилию Таннер. В конце концов, может быть, это поможет ему пойти на разрыв с кланом Колменов.
Коул допил последние капли коктейля, который в большей степени состоял из воды, чем алкоголя. Ему захотелось выпить еще один.
— Пойдем же, братец, как насчет буги? — нетерпеливо спросила Сойер, вставая и беря его под руку.
— Да ты же оставишь меня калекой! Все знают, что у тебя обе ноги — левые. И как ты только управляешь «Колмен Авиэйшн», понять не могу! — добродушно проворчал Коул.
— Я — глава «Колмен Авиэйшн», потому что я — самый лучший авиационный инженер! Все эти Эм Би Эй и Эф Ди в аэродинамике значат не больше моего чиха, младший братец. Ты, конечно, можешь сказать, что моя деловая интуиция ничего не значит без дедушки и прадедушки. Но, — продолжала она надменно, — я и только я добилась сертификации самолета дедушки Мосса и, между прочим, патент приберегаю для тебя, неблагодарный! Ответ принят?
— Да. Могу я еще спросить тебя, Сойер? И обещаешь ответить мне правду?
Сойер села; танцы, похоже, откладываются. Она давно ждала, когда же брат заговорит с ней о том, что его беспокоит. Сестра почувствовала напряженное состояние Коула, как только тот опустился на стул рядом с ней.
— Попробуй, — осторожно сказала она.
— Ты никогда не думала о том, чтобы уйти? Делать что-нибудь, не связанное с семейным бизнесом?
Вот оно. Старая, как мир, идея самоутверждения, которая время от времени посещала их всех.
— Иногда. Ты знаешь, какая я трусиха. Я знаю, что имею, и совершенно не представляю, что буду делать, если лишусь этого. Неизвестность пугает меня.
— Перестань, — проворчал Коул.
— Серьезно, — мягко настаивала Сойер. — Даже когда я узнала, что умру, если не сделаю операцию на мозге, я не могла заставить себя согласиться на нее. Я так боялась… Я не знала… Если бы не ты, не Адам и Райли… и, конечно, не вся семья, я бы никогда… Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать.
