— Я знаю, знаю. Я чувствую себя совершенно несчастной.
— Нашего полку прибыло, — грустно усмехнулась Сойер. — Не знаю, как вы, а я, пожалуй, пойду приму душ и вздремну. Нам придется танцевать всю ночь напролет, и я хочу хорошенько подготовиться.
— Ты права, дорогая, — заметила Билли, поднимаясь с кресла.
Когда комната опустела, Коул начал переминаться с ноги на ногу. Легкий кивок Райли сказал ему, что он тоже может подняться к себе наверх. Прощальным жестом Коул дотронулся до плеча мистера Хасегавы, затем дружески толкнул Райли в бок.
— В пять тридцать в главном холле, Колмен.
— Хорошо, — ответил Райли.
Тишину комнаты нарушало лишь потрескивание поленьев в камине. Молодой человек пристально смотрел в глаза старика. Райли поклонился первым, в знак уважения, и осторожно пожал худые, с выступающими венами руки своего деда. Затем он отошел, засунув свои собственные руки в карманы, чтобы унять их дрожь.
Старик откинулся на спинку кресла, продолжая наблюдать за внуком. Райли выглядит совсем как настоящий американец. Даже его рост, по японским стандартам, кажется просто гигантским. Ему придется выслушать выстраданные внуком слова. Старик подумал, что он уже знает, что именно собирается сказать ему Райли, и страшился услышать это. Он терпеливо ждал, когда внук соберется с мыслями. Как можно, думал старый японец, настолько сильно любить одного человека, что позабыть обо всех других? Он почувствовал начинающуюся дрожь в руках и до боли сжал кулаки.
— Я люблю Санбридж, — начал Райли. — Мне тяжело будет его оставить. Я сплю в кровати отца, в комнате, которая принадлежала ему. Моя бейсболка висит на вешалке вместо его шляпы. Тетя Мэгги перевела на мое имя половину’ Санбриджа, как собиралась сделать это для отца. Бабушка Билли поручила мне управлять нефтяным бизнесом и животноводческой фермой. Ты сам послал меня сюда! — страстно воскликнул Райли.
Глаза старика покраснели, в желудке поселилась мучительная боль. Но на мгновение надежда пересилила боль.
— Я не забыл свою прежнюю жизнь, дедушка. Я вспоминаю ее каждый день. Я сравниваю то, как я живу теперь, с тем, что я помню о Японии. Знаю, ты думаешь, что я позорю нашу семью, и мне стыдно за то, что я не могу… Коулу следовало бы быть твоим внуком, а не мне. Коул мог бы оправдать все твои надежды, а я не могу. Почему… почему так получилось? Мама поняла бы меня, почему ты не можешь? — почти кричал Райли.
Страдания внука тронули сердце старика.
