– В далекие времена блудница Магдалина, став на праведный путь, вышла в святые угодницы. Однако годится ли на святое дело князь Святослав, ответить затрудняюсь.
– А вот пойдем к Святославу и узнаем, – решительно промолвил Василий. – Зачем на человека наговаривать! Неужто только беглым холопам да бывшим разбойникам место среди нас?!
Друзья не стали продолжать этот спор, хотя было видно, что доводы Василия подействовали на одну Анфиску.
Великокняжеский дворец стоял на горе напротив огромной Десятинной церкви. Ко дворцу вела мощенная камнем дорога, проходившая через высокие Софийские ворота. И церковь, и ворота, и дворец были возведены из белого камня; стены дворца, прорезанные узкими окнами, сверкали под лучами солнца. Золотые кресты на куполах храма ослепительно сияли. Разноцветные стекла в окнах дворца, похожие на ячейки пчелиных сот, переливались всеми цветами радуги.
Василий уверенно приблизился к дворцовой страже и горделиво произнес:
– Новгородцы ко князю Святославу Ольговичу с поклоном.
Один из стражей оглядел Василия с головы до ног.
– Послы, что ли?
– Давние знакомые, – улыбнулся стражнику Василий.
Княжеский огнищанин долго вел Василия и его спутников по дворцовым переходам, где сновали легкие, как тени, слуги; блестели доспехами гридни, застывшие на страже у дверей. Куда ведут все эти двери? И почему их так много? Эти вопросы можно было прочесть на лице у Анфиски. В глазах же Василия было нескрываемое восхищение: вот как живут настоящие властители! Это не жалкое Рюриково городище под Новгородом.
Узнав, что вожака новгородцев зовут Василием Буслаевым, Святослав Ольгович принял его одного в своих покоях.
Беседа их текла в просторной светлице с расписными стенами и высоким сводчатым потолком, пол комнаты был застелен мягкими персидскими коврами. В узкие, закругленные вверху окна падал солнечный свет; день был в разгаре.
– Помнишь, друг Василий, я говорил тебе, что стану киевским князем, ежели умрет мой старший брат. Выпьем за помин души его! – Святослав поднял чашу с хмельным медом. – Всеволод был мне вместо отца.
Василий взял со стола чашу.
Хмельное питье разбежалось жаром по его жилам, взбодрило мысли.
– Я рад, Василий, что ты ныне в Киеве, – продолжил князь. – Это судьба, брат. Иди ко мне в дружину! Грядут большие битвы с суздальским князем и с поляками. Воеводой тебя сделаю.
– Так ведь и я пришел звать тебя в поход, княже, – улыбнулся Василий.
– Неужто новгородцы решились воевать с Юрием Долгоруким? – возрадовался Святослав.
