Тем настойчивее принялась Анфиска обучаться стрельбе из лука, владению копьем и мечом. Силы у нее было мало, зато ловкости и упорства было с избытком. Анфиска даже настояла на том, чтобы для нее приобрели кольчугу, шлем с бармицей и небольшой круглый щит.
Оружейник, получивший такой заказ и делавший все необходимые обмеры перед работой, добродушно ворчал:
– Красиво будет посверкивать шелом на твоей черноволосой головушке, душа моя. Да токмо скоро устанет от красоты этой тяжкой твоя лебединая шейка. Кольчуга крепко и ладно обнимет стан твой нежный, заблистаешь ты в ней под лучами солнца, но неуютно будет под этой броней твоему сердечку, помяни мое слово. Тяжким покажется тебе каждый вздох в ней. Хочешь щит иметь? И щит тебе сладим такой, чтоб ручке твоей под силу был.
Наступил день, когда Анфиска смогла наконец облачиться в полный воинский убор и увидеть свое отражение в бочке, полной воды. От увиденного своего отражения и от нахлынувших на нее ощущений Чернавка пришла в полный восторг.
– Угодил ты ей, – подмигнул оружейнику Василий и стал отсчитывать серебряные монеты ему за работу.
– Пусть красуется! – улыбнулся оружейник. – Такой ладе и воинский наряд к лицу.
Глава десятая. Днепр-Славутич
Берега днепровские веселые и обжитые. По высокому берегу густо зеленеют крепкий дубняк, пахучая липа, кудрявятся березы. По низкому бережку золотистой цепью тянутся песчаные откосы, окаймленные по краю камышовыми зарослями.
– Эх, хорош Днепр-Славутич! – потягиваясь, восхищенно проговорил Василий.
Стоявшая рядом Анфиска спросила:
– Что значит «Славутич»?
– Славный то есть, – пояснил Василий.
– А-а… – протянула Анфиска.
Могучее течение влекло ладью по отливающей серебром водной глади, широкой, как море. Куда Волхову до Днепра! Мимо проплывают величественные утесы – белые, изрезанные трещинами. Быстрокрылые чайки реют в вышине.
Теплый попутный ветер надувает большой парус.
– Коль так будем идти, то дня через три доберемся до Любеча, – с довольной улыбкой промолвил Яков Залешанин.
Вдалеке за кормой пестрели паруса других ладей, плывущих вниз по Днепру. Навстречу тяжко идут на веслах караваны судов с низовьев великой реки. Иные корабли довольно сильно отличались от русских ладей, и люди на них перекликались на непонятном языке.
Любопытная Анфиска расспрашивала кормчего:
– Яков, а это чей корабль?.. А вон тот чей?..
Яков вглядывался в проходящую на веслах вереницу судов, прикрыв глаза от солнца ладонью, и неторопливо отвечал:
