Генри чувствует нарастающую панику. Словно волна прокатывается по телу. Мысли в таком беспорядке, что он даже не может понять, бросает его в жар или в холод. Одежда липнет к коже. Как будто он вылез из-под душа мокрым.
Охваченный паникой, Генри смотрит на жену, но не видит поддержки. Только жуткое непонимание в ее глазах.
– Ну что, идем, мистер Баллард?
Генри приходит в голову, что следует спросить – есть ли у него выбор. Иначе арест? Попросить Барбару позвонить их адвокату?.. Но он быстро берет себя в руки, понимая, что нужно быть очень, очень осторожным. Неверно сказанное слово или отказ сотрудничать обернется против него. Это неверно поймут.
Генри Баллард встает и, выходя, принимает решение ничего – по крайней мере, пока – не говорить.
Я лежала в постели, размышляя о карме. Глупо, конечно, но не могу забыть о последней открытке.
Мне по-прежнему снятся сумбурные сны. Анна в поезде. Голоса Сары и ее приятеля из проклятой туалетной кабинки. И шок из-за Люка и его подруги.
Ирония очевидна. И впечатление такое – даже не знаю, – будто все в моей жизни старается преподать мне жуткий урок, а мозг просто не справляется.
Иногда по ночам становится так плохо, что начинает щемить в груди. Приходится вставать и готовить чашку чая. Разумеется, встает и Тони – страшно обеспокоенный, – а этого мне хочется меньше всего. Только множит вину. Я пытаюсь справиться сама, в одиночестве, – прокручиваю и прокручиваю в голове, чтобы разобраться, сколько моей вины в том, что случилось с бедной девочкой. И мечтаю, чтобы можно было вернуться и все переиграть.
А потом? Положа руку на сердце, сколько бы я ни возвращалась в прошлое, меня повергает в ужас мысль о том, что та девушка и тот парень занялись сексом в туалете, едва познакомившись.
Если б я могла обсудить это с людьми… Спросить напрямую, как бы поступили они. Подобное привело бы их в смятение – или в ярость? Штука вот в чем: полиция объявила лишь, что «свидетельница» слышала, как девушки заигрывали с парнями, только что вышедшими из тюрьмы, и что меня поразило, как быстро они сдружились. Как скоро начали строить неразумные совместные планы. Опасные планы.
Меня осуждали за это, и только за это. Что не вмешалась, когда двух деревенских девочек выбрали мишенью два парня-уголовника. Вот о чем рассуждают в социальных сетях и таблоидах. Как бы вы поступили? Занимались своими делами? А там шестнадцатилетние девочки…
Полиция не обнародовала подробности про секс в туалете, и меня просили не распространяться – в интересах следствия, – так что я могла рассказать только Тони. Он говорит: понятно, почему я ошалела, – и что люди не лезли бы, если б знали подробности.
