Это не сон - Тереза Дрисколл

Teresa Driscoll

The Friend

© Петухов А.С., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Сегодня, 14.00

«При чем здесь малиновка? Ничего не понимаю…»

Я стою в вагонном туалете – широко расставив ноги и опираясь на крохотный умывальник из нержавейки, и судорожно пытаюсь… просто… вздохнуть… черт побери… и разобраться, какое отношение, мать твою, ко всему этому имеет малиновка.

А более чем в двухстах милях отсюда, в больнице, моего ребенка обихаживают чужие люди. И сейчас решается вопрос о том, удалять ему селезенку или нет.

Какое-то кошмарное недопонимание, которое все мои телефонные звонки так и не смогли разрешить; ведь он находится там со своим другом, а медики – и это самое поразительное – не могут определить, кто из них кто. Вся эта путаница с идентификацией кажется пошлой и сюрреалистичной, хотя только сейчас мне приходит в голову, что, если сильно не приглядываться, дети действительно довольно похожи: каштановые волосы, карие глаза и, благодаря недавнему «рывку» друга моего сына, одинаковый рост.

Медсестра с мягким ирландским акцентом пытается выяснить у меня хоть что-то, в то время как меня окутало каким-то туманом, который мешает логически мыслить. Она интересуется, есть ли у моего сына особые приметы.

«Родинки? Веснушки? Родимые пятна?»

Ранее мне уже сказали, что парамедики[1] удалили одежду мальчиков, но я почему-то чувствую какое-то странное успокоение, когда медсестра перечисляет мне предметы гардероба: зеленая футболка с динозавром (любимая, которую я специально выгладила накануне) и черные джинсы с завернутыми манжетами, потому что они слегка ему длинноваты. Я все время собиралась подшить их, но, как мать, я вообще-то не по этому делу, и…

Медсестра осторожно прерывает меня и спрашивает о его волосах.

«Они у него прямые? Или кудрявые?»

Я рассказываю, что у него необычная макушка – немного напоминает вопросительный знак. Когда он, младенцем, спал у меня на руках, я, бывало, водила по ней пальцем.

Линия на том конце замолкает, и я ловлю себя на том, что непроизвольно рисую вопросительный знак на краю умывальника. А потом сестра говорит, что ей очень жаль, но она проверила прическу ребенка и не понимает, что я имею в виду, а я перестаю ее слушать и вспоминаю тот день, когда мой сын решил самостоятельно сделать себе стрижку. Ему было около трех (это произошло год назад), и он вошел ко мне в комнату с широко раскрытыми глазенками: они со страхом смотрели на меня из-под спутанной копны волос, а в руках он держал ножницы.