У меня возникло ощущение, что, когда я шла с Натаном, ноги знали, куда они меня несут: слева светофор, справа церковь, дождаться зеленого сигнала и перейти мостовую. Тихий голос Натана успокаивал, но я не могла разобрать, что он говорит. Не понимала, что со мной произошло. Клубника? Терпеть не могу клубнику. В голове мелькнули обрывки сна о пикнике. Неужели я схожу с ума? Сердце Калли заныло в груди. Что, если оно навсегда привязано к Натану? Не будь смешной. Сердце всего лишь орган.
Каким-то образом я поняла, что мы пришли. Возникло ощущение дома. Все сделалось нереальным, словно я опьянела. В конце подъездной аллеи мы замедлили шаги. Натан, держа плащ в одной руке, другой похлопал себя по карманам в поисках ключей. Дома в этом квартале все еще выглядели как новые, хотя их построили лет двадцать назад. Красные черепичные крыши и никаких печных труб.
Натан толкнул ворота и отпер черную блестящую входную дверь с серебряным молоточком, я последовала за ним в коридор, где стоял застарелый запах стирального порошка. На стене в черной блестящей раме висела огромная репродукция Эйфелевой башни ночью.
– Чувствуйте себя как дома. – Ему хватило четырех шагов, чтобы оставить позади коридор и оказаться на кухне. – Чаю?
– Да, пожалуйста. – Я скользнула пальцами по молочно-белой стене, потрогала отполированный белый косяк ведущей в туалет двери. Не могла себя остановить, хотела до всего дотронуться, ощутить под пальцами реальные вещи и убедить себя, что не сплю.
На кухне Натан достал из шкафа кружки, взял из холодильника молоко.
– С сахаром?
– Нет, спасибо.
Он погрузил ложку в баночку, набрал белых гранул, бросил их мне в кружку и, когда они утонули, помешал. Не знаю, слышал ли он меня, но, прежде чем я успела что-то сказать, посмотрел и добавил еще полложки.
– Хоть вы и отказались, сахар помогает от стресса. Вы до сих пор очень бледны. Сейчас вас где-нибудь устроим. Давайте посидим в саду. – Он уже снял крючок с задней двери.
Мне безумно хотелось посмотреть весь дом, но он подал мне коробку с шоколадным печеньем.
– Несите это на улицу и поешьте, чтобы заморить червячка. А я пока организую что-нибудь посущественнее.
Сад был прекрасен – буйство красок, и я вспомнила слова Тома о том, что его дочь любила садовничать. Прислонившись к забору, я потягивала чай, а Натан возился с большим зеленым зонтом, устраивая его так, чтобы стол оказался в тени.
– Достаточно окрепли, чтобы принести подушки на кресла из сарая?
