Фрэнсис. Роджер, ты, кажется, забыл. У короля все тот же советник, что был и у покойной королевы. Это Сесил.
Рэтленд. Да, тот самый Сесил, который мог бы с легкостью отправить меня на эшафот, но не сделал этого.
Фрэнсис. Убивать Шекспира? Зачем?
Рэтленд. Действительно, зачем? И зачем запрещать к постановке новую пьесу? Если король так же слушает своих советников, как это делала покойная Елизавета, думаю, что за судьбу Шекспира нам всем не стоит беспокоиться. А вот вопрос, который меня действительно волнует — что одеть на прием? Какие ваши мнения?
Хор. Что-нибудь не слишком вызывающее, но и не нарочито скромное. Без вычурностей, но и не регулярное платье.
Рэтленд. Камзол с серебряными пуговицами подойдет?
Хор. Думаю, более чем. Золото — привилегия королей, а их верный слуга вполне может довольствоваться серебром.
Королевские покои. Король в ожидании Рэтленда нетерпеливо прохаживается взад вперед. Распахиваются двери — и входит Рэтленд в сопровождении Сесила.
Король. А, вот и Рэтленд! Милый друг, прошу! Мы вас заждались. Знаете, как странно — еще тому назад недели три не помышляли мы об измененьях, которые вот-вот произойдут. А надо же! Уже и трон, и власть — обременил Господь нас самолично.
Рэтленд. Бог жалует наградами достойных.
Король. Блестяще сказано! Как вы проникли в суть! О, вижу, вижу — Рэтленд много знает и понимает все не с полуслова, а с полувздоха… Страшно сожалею я о потерях ваших. Наш советник (указывает на Сесила) держал нас в курсе. Заговор, увы, не самый лучший способ повлиять на волеизъявления монарха. Я думаю, покойный Девере все это понимал, но — заигрался… Увы, игра была не по зубам… Я слышал, Рэтленд, что вы взяли в жены Елизавету, падчерицу Эссекса?
Рэтленд. Почел за честь.
Король. Любовь, любовь, любовь… О, даже короли подвластны ей! Страстей так много в нашем бурном мире, так много, что и всех не сосчитать! Коварный искуситель, хитрый бес, проникнет и в покои короля — и раззадорит мелкие страстишки. Вот, например, шекспировы творенья… Мы ценим их. И я скажу вам больше — мы почитаем их за гениальность. Да-да, за гениальность, и не спорьте! Все обратится в прах, но эти строки — признания Ромео или, скажем, забавные присловия Фальстафа, они переживут нас с вами, Рэтленд. Шекспир, мой друг, нас всех переживет.
Сесил. О, как вы правы, сир!
Король. Но хватит, хватит! Я что-то заболтался. Вероятно, от чувств, переполняющих меня. Ну, что же, Рэтленд, где же эта пьеса, которую так жаждут все узреть? Где новое творение Шекспира?
