— А ты есть хочешь?
Димон задумался.
— Честно говоря, даже не представляю, зачем мне это нужно. Неприятных ощущений нет и желания тоже.
— Здесь, похоже, только песни поют и водку трескают, — глядя в пол пробормотал Серый, — да еще вот — книжки читают.
Димон завозился за его спиной.
— Я вот еще что заметил…
— Что еще? — Серый повернулся к нему лицом.
— Мы с тобой когда последний раз мылись? Не знаю, как ты, а я — четыре дня назад. После этого мы куролесили по всему городу, в ментовке спали, а от меня — никакого запаха, как от манекена.
Димон поднял руку с книгой и понюхал подмышку.
— Такое ощущение, что я — пластмассовый.
Серый сложил ладонь лодочкой и дыхнул в нее.
— И изо рта не пахнет. А ведь зубы тоже давно не чищены…
В этот момент кто-то постучал.
— Войдите, — крикнул Серый.
Дверь распахнулась. На пороге в клубе табачного дыма стояла Эльвира. Она опять была в пеньюаре с боа, только на этот раз в розовом.
— Не отвлекаю?
— Проходите, присаживайтесь, прошу вас, — Серый встал и поправил рубашку.
— Нет-нет, я по делу, — отмахнулась от него дама. — У меня в шкафу замок заело — нужна крепкая мужская рука, чтобы открыть.
— Конечно, — направился было к ней Серый, — пойдемте, посмотрим.
Эльвира остановила его, помахав в воздухе мундштуком:
— Не ты, — мундштук указал на лежавшего на диване Димона. — Вот он пусть поможет.
— Почему? — удивился Серый.
— У него лучше получится, — твердо сказала дама.
Димон пожал плечами и, положив книгу, стал слезать с нагретого места. Эльвира пропустила его в коридор и, повернувшись к Серому, доброжелательным тоном сказала:
— Книжку пока почитай. Или к Аркадию зайди — он рад будет.
Дверь закрылась. Серый взял оставленную Димоном книгу. Попытался читать, но так и не смог сосредоточиться на содержании. Бросил томик на диван и подошел к окну. Снег за стеклом все падал и падал в темноту, но маленький сугроб на жестяном подоконнике не становился больше. Вышел в коридор. Пения не было слышно, кто-то тихонько перебирал клавиши. Серый прислушался — «Песня Сольвейг». Лет пять назад он играл ее на отчетном концерте в музыкальной школе. А было ли это? Начинало казаться, что вся жизнь прошла в этой квартире, и нет ничего за этими стенами. Только снег, падающий в темноте. Перед дверью Аркадия постоял в нерешительности. Постучал.
— Не заперто, — донесся веселый голос из комнаты.
Гитара опять лежала на столе. Хозяин очень уютно устроился в кресле около торшера с красным абажуром. Неизменная майка, тапочки и томик Есенина в руках.
