Одни, прочитав, недоверчиво качали головами. Другие крякали. Третьи спрашивали, как и кто мог провести такие подсчёты, если продукция не поступает на рынок, а в основном потребляется самими производителями. Четвёртые ругали колхозы. Пятые говорили, что этого просто не может быть и они никогда ни за что такому не поверят.
Но те, кому доводилось летом бывать в деревне, — те верили сразу.
В наших Усохах, например, совхозное поле начиналось прямо за личными огородами, так что контраст был особенно разительным. Идёшь по дороге мимо аккуратных рядов окученной, прополотой, пышно кустящейся картошки, и вдруг — что такое? — видишь бесконечное поле бурьяна. «Да нет, — уверяют вновь приехавших те, кто жил с самого начала лета. — Там под бурьяном тоже картошка. Только совхозная. Вон в одном месте её цветочки пробились. Приедет трактор окучивать, тогда сами убедитесь».
Действительно, через несколько дней приезжает трактор. Конечно, разглядеть междурядья в буйном море зелени тракторист не может, ведёт машину почти наугад. Да и некогда ему разглядывать. У него план — обработать столько-то гектаров, а как — не его забота. Срезанные плугом картофельные стебли валятся в борозды вперемешку с бурьяном, но что-то все-таки остаётся стоять. Так что осенью картофелеуборочный комбайн выскребет из земли несколько мешков, да бригада работниц, бредя за ним, наберёт с поверхности ещё столько же. Сколько картошки остаётся в земле — никому неизвестно. Однажды к концу октября наши старики пришли на убранное поле и, что было силёнок, ковыряли его лопатами и наковыряли ещё мешков десять. Но не было подводы сразу отвезти по домам, оставили до удобного случая. А тут, как назло, проезжал директор совхоза и увидел.
— Что за мешки?
— Да вот, старички добрали, что в земле осталось.
— Как?! Государственное добро грабить? Не допущу! Забрать на склад.
И забрали. Ну, на следующий год никто уже не пошёл добирать ту картошку — пусть себе гниёт в земле.
Каким же чудом появлялись на свет те пышные, зелёные ряды, которые покрывали личные участки крестьян? Да просто люди работали на них от зари до темна — только и всего. Работали старики, старухи, подростки, пенсионеры, инвалиды. Приезжала помогать в выходные и отпуска городская родня. Мужики после рабочего дня в совхозе или в близлежащем городе тоже заступали «во вторую смену», делали, что малым и старым не под силу. Техники никакой не было, лошадь хорошо если дадут на один день на всю деревню — на вспашку, потом на окучивание. Но многим не достанется и лошади, обходились тяпкой. С удобрениями и семенами тоже выкручивались, кто как сумеет, в магазине не купишь.
