Никакими спонтанными арестными акциями, никакими репрессивными кампаниями восполнить армии погибших на Безымянке работяг–зэков было невозможно: война к этому же времени перемолола миллионы россиян и продолжала оттягивать на свои фронты новые их миллионы, опустошая — вместе с массовыми расстрелами и «бескровными» тюремно–лагерными «победами» над собственным народом — трудовые ресурсы страны. И если даже спровоцировать Булганина на чрезвычайные меры — выпотрошить Сибирскую ссылку и ополовинить тамошние спецлагеря вкупе с лагерями на территории Монголии, все равно несущая на себе гиганский грузопоток Транссибирская магистраль пропустить такую массу заключённых с Востока в Поволжье не сможет.
И вот, выход появился! Почти рядом, — в каких–нибудь тысяче семистах километрах водою, на Кавказе, — без дела, жря народный хлеб, — болтается сотня тысяч спецконтингента, сбитого в зонах вблизи Каспия! Остаётся только перегнать его под Куйбышев, на Безымянку. Каким образом? Да самым дешевым и надёжным — рекою. Не гнать же его кружным путём через Каспий да эшелонами по Средней Азии, Западной Сибири, Уралу и пол Европе до Самары! А водой — шестьсот километров до Астрахани, морем. И Волгою — километров тысячу с небольшим. Конечно, гнать баржами. Нет сухогрузных? Нефтеналивняком гнать! И его нет?! Он весь под Армией? Ничтяк! Возьмём, если сам Азербайджанский генсек Мир Джафар Багиров В интересантах!…
В Аляте, в Пирсагате, в «26–и Бакинских комиссарах», в Сумгаите, в Дербенте, в Махачкале — во всех портах Каспийского побережья Кавказа — в огромные баржи–танкеры загнали, битком набив, тысячи еще живого «резерва». И ещё доходяг из лагерей железнодорожной стройки «местного значения», — значит, списанных за ненадобностью и потому вычеркнутых из «питательных ведомостей», — закончивших прокладку дороги Сальяны — Ленкорань. Этот контингент — из западных украинцев, литовцев и российских немцев — был, надо сказать, вовсе дохл: «кормили» его до списания сгнившим рыбьим потрохом, что шел на туки, «поили» из ливневых арыков. Трупы погибших, «выдержанные» в ишачьей моче и «наряженные» в «шубы» из зелёных мух, сметливые аборигены — поставщики «Двора» и кремлевок — скармливали подрастающей молоди осетровых, сбрасывая тела в нагульные бассейны и садки рыборазводных станций…
Теперь им всем — «резерву» и рыбьему корму — предстояло пройти еще один, — уже последний для них, — круг большевистского ада. Ведь не только осетровые, и даже не столько сам «Безымянский военно–промышленный комплекс», и даже не «Великая отечественная» война, но сама система требовала человечины!…
