…Измёрзнув до позвонков, двое с половиною суток лежали мы в стылой жиже на ветродуйном взлобке. Команда была: — «Мордой в землю! А зашевелится кто — рапть автоматами!». Всё это время не отходила от нас белошубая команда — надеялась, что сломит. Переживала вслух и кары измысливала, которыми покарает нас, если «не опомнимся, не подчинимся». Спала урывками в кузовах «Студебеккеров», в антрактах качая права и подтравливая на нас совершенно обессиливших без сна и задёрганных солдат–конвойников.
А мы всё лежали, прижавшись друг к другу. И только одна общая мысль терзала: вдруг окончатся силы, уйдут в замерзающую грязь. И мы не сумеем сорваться разом в броске к уже приглянувшейся каждому шее.
Всё же, почти семь сотен кессонщиков! И если всем сразу?! Броском! Добрую окрошку можно сварганить из белошубной падали! Если всем враз! Но наши бредовые задумки рушились, вроде: в ночь на третьи сутки новый отряд шуб прибыл. И с ним вместе два батальона «Спецназа» с полусотнею овчарок. После «совещания» вокруг комиссара «второго рангу», полковник — начальник карателей, картинно–зябко кутаясь в длинную и необъятную даже для его корпусной фигуры доху, подошел к нам. Сказал негромко, «по–хорошему»: — Отдохните, мужики, ещё чуток. Мы тут пока заправимся. И кончим с вами, если не подчинитесь. Лады? А «Ваньку валять» больше не позволю. — С тем отошел. И вместе со всею начальственной кодлою занялся хорошо нам видными фирменными кулёчками, яркими банками, термосочками — усиленным питанием для поддержки наших палачей, присылаемым в СССР от лица благодарного американского налогоплательщика. По сегодня не сомневаюсь: именно, термосочки–кулёчки всё и решили. Даже «молчун» Андрюс Куприс, который всегда «моя хата с самого краю», сказал: — Скомандуй–ка, Стёпа, чтоб вежливого этого полковничка никто, окромя меня, не поимел… У меня с ним беседа будет. —
— Добре! Однако, обождёшь, покуда похавает он? Или как?
— А чего ждать–то? Самое время: они как раз бациллу давят, с-суки позорные. Потому кровь ихняя вся в кишках, а в мОзгах пусто.
И вскочив, запустил в своего оппонента плоскую каменюку…
— Што?! Хто?! Хто камень кинул, падлы?!… От–тряд! К бо–ою–у-у!
— К бою, мерзавцы! — выкрикнул неожиданно Плющихин — доктор. — К бою! Будет вам бой за всех покойников в баржах! Ответите за каждого! Да! Да! Ответите за них! Не перед нами, так перед народом ответите!
— Хто агитацией занимается, падлы?! Хто?! — Полковник осатанел от камня и враз растерял наигранное «спокойствие» — Кричал хто, паскуды?
