– У кого порох не промок – заряжай ружья! Казаки слева, гусары – справа, за мной. Пехота – посередине. Вперед! С богом!
Шли молча. Зачавкала под ногами и копытами грязь. Потянуло дымком. В сполохах вспыхнувшей пилевни грозно сверкнули штыки.
– По шатрам… залпом… Пли!
Грянули ружья. Разорвали ночную тишь. Пылающая пилевня разогнала тьму.
– Фанфары! Барабаны! Еще раз – залп!
Вот тут и началось, тут и пошло, поехало! Обезумевшие французы выскакивали из теплых постелей в одном исподнем, прямо на русские штыки! Ржали кони, грозно били барабаны, казаки кололи вражин пиками, гусары – разили саблями. Коленька Розонтов лихо зарубил двоих.
– Молодец, корнет! – размахивая саблею, одобрительно закричал румяный поручик Бекетов. – Вот это по-нашему, по-гусарски. Так их, супостатов. Так!
Враг был в панике. Никто не ждал партизан. А вот они явились! Охотники сами оказались добычей.
Повсюду слышались стоны и крики, кто-то из вражин пытался сопротивляться – да уже было поздно… После такого напора часть французов, живенько оседлав коней, бросилась прочь, многие же поднимали руки кверху – сдавались.
– Уходят, ваш-бродь! Уходят! – выскочив из темноты, выкрикнул-доложил Иван Ситников, казачий урядник. – Дозволь, ваш-бродь, преследовать!
– Господин полковник, а можно и мне? – размахивая окровавленной саблею, завопил Розонтов, корнет.
– Дозволяю, – искоса поглядывая на пленных, Денис Васильевич махнул рукой. – Не увлекайтесь только. Надо еще остальных супостатов сыскать.
Быстро допросив пленных, узнали: вторая часть отряда карателей расположилась невдалеке, в деревне Лосмино, верст десять по глинистой раскисшей дороге.
– К утру будем, – хмыкнул Денис. – Пленных покуда оставим здесь. Хорунжий! Выставьте охранение.
– Слушаюсь, господин полковник.
Всего пленных оказалось около четырех сотен солдат и два офицера, коих, приставив конвой, разместили на околице, у догорающей пилевни.
– Вернутся казаки с корнетом – пусть догоняют, – обернувшись, распорядился Давыдов.
Потом приосанился, пригладил бороду:
– Ну, что, братцы? Вперед! Уж добьем вражин, не оставлять же.
– Собакам – собачья смерть! – одобрительно галдели ратники. – Коль уж по нашу душу явились…
Снова зачавкала грязь. Светало. Однако дождь все никак не кончался, лил беспрестанно вот уже вторые сутки подряд. Впрочем, никто не роптал – привыкли. Да и согрелись в деле-то!
Отправившиеся преследовать беглецов казаки нагнали отряд где-то через полчаса.
– Ой, как мы их! – радостно хвастал Коленька. – И пиками сшибали, и пулями… Мало кому уйти удалось. Да никому не удалось бы. Так ведь приказ был – не увлекаться.
