– Я вот тоже когда-то пристрастился к трубке. Курил с охотой и много. А потом вот как-то откинуло… Господин полковник… Денис Васильевич… я ведь не зря остался… Хочу вам стихи свои почитать… посоветоваться… Можно? Не слишком ли буду навязываться?
– Да полноте вам, господин Северский! – рассмеялся Денис. – Читайте. С удовольствием послушаю.
Припозднившийся гость неловко взмахнул рукой и покусал губы. Круглое лицо его, похожее на вечно восторженное лицо ребенка, озарилось смущенной улыбкой, большие, чуть оттопыренные уши покраснели так сильно, что было заметно даже сейчас, при падающем из окна неровном желтоватом свете.
– Я… Я прямо здесь, можно?
– Конечно. Читайте уже!
Вольдемар шмыгнул носом:
Поелику победой единою
Русский народ устремлен…
Сказать по правде, те еще оказались стишки. С многочисленными повторами и пафосом, со множеством старинных древнерусских слов, с сомнительными рифмами и целой армией личных местоимений, выстроившихся друг за другом, словно солдаты на параде. Все эти «скажу я вам», «он ему», «она ей»…
– Гм-гм… – выслушав, полковник невольно поморщился. – А у вас про любовь что-нибудь есть?
– Да как не быть?! – Северский аж подпрыгнул на крыльце, колыхнулся всем своим грузным телом…
Желанным действием заката
Твой тонкий стан был озарен…
Вот здесь уже стало лучше, намного лучше! Исчез пафос, осталась некая недосказанность и даже некая наивность, трогательность, что производило весьма приятное впечатление, несмотря на несколько корявые строфы.
О, мадемуазель, как я волнуюсь, как люблю…
Люблю любую… но желаю только вас…
– Неплохо, неплохо, – покусав трубку, одобрительно покивал Денис.
Поэт приободрился, расправил плечи…
– Вы заходите, Вольдемар, – едва скрывая зевоту, светски улыбнулся гусар. – Заглядывайте вот так, запросто. Посидим, стихи почитаем. Поэт поэта всегда поймет.
– Вот! – Северский радостно всплеснул руками. – Вот именно – поэт поэта. Поистине золотые слова.
С утра зарядил дождь, промозглый и по-осеннему нудный. Низкое небо куксилось, цеплялось серыми тучами за вершины сосен, под копытами коней, под солдатскими сапогами расплывалась, чавкала грязь.
Отправленные Наполеоном каратели находились сейчас невдалеке от Вязьмы, в деревне Крутое. Именно так показал Сен-Клер, оставленный ныне в штабной избе под строгим присмотром караульных. Что ж, Денис надеялся, что перебежчик все же не солгал.
Надеялся, но, как опытный командир, не доверял до конца никому, тем более – французскому графу! Доверяй, но проверяй – так уж не зря сказано.
