— Сдаёшься? — она радостно улыбнулась. Волосы окончательно растрепались и теперь окутывали плечи жрицы.
— Беру перемирие, — Марс поднялся и ровно сел. Эрика устроилась рядом, складывая ноги по-турецки. Она растирала болевшие запястья и искоса смотрела на партнёра по бою.
— Я в порядке, — он раздражённо нахмурился.
— Конечно, — Эрика пожала плечами, отворачиваясь и направляя взгляд к живописному пейзажу.
Повисло молчание. Каждый думал о своём, но в одном они сходились. Их ждал непростой бой, после которого решится их участь.
— Как считаешь, что будет после того, как мы победим? — Эрика повернулась к Марсу всем телом. Он улыбнулся одними губами, стараясь не показывать своего уныния.
— Ты так уверена в нашей победе?
Теперь улыбнулась Эрика. Она сложила руки на груди и удивлённо приподняла брови.
— А ты думаешь иначе? Сколько битв прошёл Бог войны? Ты не проиграл ни одной.
Марс лукаво улыбнулся. Его рука неожиданно потянула Эрику и она со вскриком упала рядом с ним.
— Я проиграл только одну битву, — он выжидающе посмотрел на жрицу. Она ошеломлённо моргнула, не понимая, о чём он говорит. Но Марс продолжал улыбаться.
— Что ещё за битва? Я про неё ничего не слышала. — Эрика легла на бок, её рука прижалась к разгорячённой руке бога.
— Битва за твоё сердце. Её я проиграл.
Эрика прикрыла глаза, разрешая себе не отвечать. Она знала, что встречала Марса задолго до того, как стать жрицей. Ещё маленькой девочкой, Эрика наткнулась на раненого воина. Она помогла ему, но оказалось, что в этом не было нужды. Раны Марса заживали легко, если только это были не следы от удара кинжалом боли. Но тогда не было и речи о сопротивлении жрецов. Кинжал боли хранился в строгости, запрещалось даже прикасаться к опасному оружию.
— Я стала жрицей, потому что почувствовала нашу связь, — прошептала Эрика.
— Знаю, — он понимающе кивнул. — Но ты умерла, чтобы усилить её.
— Таков обряд, — резко оборвала его Эрика.
Она поднялась на ноги и отряхнула одежду. Кожанка снова легла на плечи, укрывая кожу от глаз Марса. Эрика и сама прекрасно понимала, чем пожертвовала, проходя обряд. Она мертва, её сердце не бьётся, она не ест и не спит. У неё никогда не будет семьи и детей.
— Как бы там ни было, я рад, что ты со мной, — Марс бесшумно встал. Его подбородок прижался к плечу Эрики. Он коснулся горячими губами оголённой шеи.
Эрика развернулась к Марсу и бесстрашно подняла глаза. Он не улыбнулся, когда её рука прижалась к его груди. Жрица чувствовала ровное сердцебиение, живое тепло. Марс накрыл руку Эрики своей и наклонился с грустному лицу. Горячие губы Марса столкнулись с холодом Эрики. Две противоположности слились воедино, не замечая окружения.
