– Потому что, судя по всему, твои родители были замечательными. – Макани вздрогнула, как только это сказала. Можно ли о них говорить? Хотя Олли первым их упомянул.
А теперь он кивал, соглашаясь.
Она поняла, что Олли оценил ее слова. Возможно, ему было тяжелее, когда люди из кожи вон лезли, чтобы избежать разговоров о них, притворяясь, словно их вообще никогда не существовало.
Макани часто притворялась, что ее родителей нет. По настоянию бабушки она звонила маме раз в неделю, а папе – раз в две. Они не знали, что здесь происходило, потому что до этого момента Макани и не думала им рассказывать. Большую часть разговора родители всегда жаловались друг на друга.
Олли помыл руки после собаки, вытащил два буррито из морозильника и протянул ей. Оба были с бобами и сыром.
– Одно или два?
Макани мечтала о тарелке горячего саймина[15], такого привычного дома, что его даже включили в меню многих ресторанов фастфуда. В Осборне такого было днем с огнем не сыскать. Но буррито сойдут. Лучше, чем готовить ужин с бабушкой.
– Одно, пожалуйста, – сказала она. – Спасибо.
Олли развернул их, подумал, потом достал себе еще одно. А затем отправил все три в микроволновку.
Почесывая Сквидварда за ушами, Макани разглядывала выцветшую фотографию на холодильнике. Родители Олли стояли на фоне гейзера Старый Служака, обнимались и улыбались, а над их головами разлетался фонтан горячих брызг. Отец Олли улыбался сдержанно, а мама казалась беззаботной.
Рядом висела фотография Олли с братом. Олли на снимке был уже достаточно взрослым, наверно, пошел в старшую школу. Его волосы были странного зеленого цвета, он морщился и смеялся, пока Крис насильно обнимал его. Макани гадала, были ли тогда еще живы их родители и кто сделал эту фотографию.
– Я пытался покрасить их в голубой. – Как всегда, Олли наблюдал за ней. – Вроде первое, чему учат в школе, – желтый и голубой дают зеленый, а я забыл.
– Ты похож на русалку. Печальную, рослую русалку.
Олли замер. Потом закрыл лицо руками, качая головой, словно не веря своим ушам:
– Это, наверное, худшее, что я слышал в свой адрес.
– Нет! – Макани взорвалась смехом, улыбаясь во весь рот. – То есть я правда так думаю. Но, клянусь, у меня есть фотографии и похуже.
– Требую доказательств.
– Хорошо. Когда в следующий раз будешь у меня дома, загляни под мою кровать.
Олли моргнул. А потом его брови поползли вверх, возможно, из-за упоминания кровати.
– Соревнования по плаванию в седьмом классе. – Макани вздрогнула, вспоминая плоскую грудь, неуклюжую фигуру и явно не добавлявший выразительности ее достоинствам купальник. – Просто тихий ужас.
