– Когда закончилось отстранение от школы, мои одноклассники так на меня смотрели, такое говорили. Я не продержалась даже до обеда. Папа забрал меня из кабинета медсестры и по дороге домой сказал, что подал на развод. А позже тем вечером мама сообщила, что они отправляют меня сюда.
Олли и Дэрби казались ошеломленными. Алекс выругалась.
– Именно прокурор округа предложила, что мне будет легче прижиться на новом месте, с новой фамилией. Так сложнее меня выследить.
– Ты хотела ее поменять? – спросил Олли.
– Не знаю.
Макани была в такой депрессии, что просто дала этому свершиться. Новая личность принесла хоть какое-то, но облегчение.
Теперь, делясь своей историей, она словно открыла клапан невероятного внутреннего давления. Ее тайна – ноша, которую она сама на себя повесила, – наконец была раскрыта.
Дэрби положил коробку с пончиками на пол, встал с дивана, заключил Макани в крепкие дружеские объятия и не отпускал до тех пор, пока она не обняла его в ответ.
– Мне жаль, что ты так долго жила один на один с этим. Если бы ты сразу нам рассказала…
– Ты не боишься, что я злобный социопат? Тот, кто наслаждается болью других? – В шутке Макани была доля правды.
Дэрби отстранился, положил руки ей на плечи, чтобы рассмотреть ее лицо, изображая наигранную сосредоточенность.
– Не-а.
– Не знаю, помнишь ли ты, – сказал Олли, – но мы действительно встретились со злобным психопатом. И он непохож на тебя.
– Кроме того, – сказала Алекс, – мы знаем, что тебя не заводит боль других. Это делает Олли.
Макани уткнулась Дэрби в плечо, и они все рассмеялись.
– Хочешь правду? – продолжила Алекс. – Круто, что есть твоя фотография со словом «сука» на лбу. Я наряжусь тобой на Хэллоуин.
– Не смешно. Я разрушила жизнь лучшей подруги и никогда себя не прощу…
– Дэвид разрушает жизни, забирая их. Ты поступила по-дурацки, и да, скорее всего, она будет ненавидеть тебя до конца жизни…
– Алекс, – предупредил Дэрби.
– …но у нее все еще есть жизнь.
– Это не имеет значения, – возразила Макани. – Я вела себя вовсе не безобидно. Не просто ударила ее мокрым полотенцем или кинула в нее очки для подводного плавания.
Дэрби встал перед Алекс, чтобы загородить ее от взгляда Макани:
– Ты права. Но я знаю, каково это – злиться и думать, что всем вокруг легче, чем тебе, или что все против тебя. Если ты не справишься с этими чувствами, они не уйдут сами по себе и продолжат множиться, пока не вырвутся наружу.
Слезы снова защипали глаза, и Макани уставилась на свою забинтованную руку.
