Ни малейшего намека на доброту никогда не появлялось в его холодных глазах, всегда подернутых пеленой равнодушия. Как ни пытайся, невозможно даже пытаться назвать их цвет. Да и как иначе? Ведь, очень нечасто, появлялось в зрачках нечто человеческое. Среднее значение, между серым и коричневым оттенками. Да и то, лишь тогда, когда перед Лерихом появлялась, заинтересовавшая его, проблема.
В иное время он словно уходил в себя, забывая обо всем на свете.
За то, может быть, и не любили его сокурсники и коллеги во все годы университетского обучения.
И тогда, и потом не обзавелся Лерих друзьями:
— Да и когда это было делать?
Сразу на нескольких факультетах посещал он лекции, что бы, в конце концов, позволить ему, обзавестись едва ли не дюжиной дипломов об окончании университетского курса.
Обернулось такое непостоянство к окончанию высшего учебного заведения еще и раза в три большим числом приглашений от кадровиков известнейших на весь мир фирм и предприятий, чем получили другие выпускники.
Однако, как ни заманчивы были условия, предлагаемые промышленниками, сам доктор Лерих остался верен избранной стезе:
— Искать новое в разнообразии тем.
Однажды, вместо обеспеченного положения руководителя официальных научных разработок где-нибудь в химическом или биологическом концерне, он выбрал роль рядового разработчика в засекреченной лаборатории своего кумира — Альберта Эйнштейна.
Только и в том коллективе, где собрались исключительно избранные, увлеченные коллеги, молодой честолюбивый доктор недолго оставался в тени:
— Очень скоро стал одним из тех немногих, с кем знаменитый ученый работал над дальнейшим развитием его гениальной «Единой теории поля».
После трагической и во многом непонятной, смерти научного руководителя доктор Лерих, к удивлению всех, не стал официально наследовать лидерство в тех направлениях, где прежде имел многие приоритеты.
Он просто исчез.
Чтобы вынырнуть обратно через несколько десятков лет уже в качестве главного ученого «Грузовых перевозок Грасса».
Поговаривают сведущие люди:
— Служил по военному ведомству.
Но так ли это было или нет, мог поведать любопытным лишь дон Луис, знавший досконально всю подноготную незаурядного учёного и, буквально, осыпавший любимчика деньгами.
Однако сегодня и он имел все основания хмуриться.
Не в лучшем настроении, как бывало очень редко, сегодня финансист покинул модерновую клинику доктора Лериха:
— От того, что не очень-то доверял мистер Грасс слишком бодрым и уверенным заверениям врачей.
