– Даже если оно относится к делу, оно будет трактоваться против моей тети, увеличивать ее вину, – предупредил Герман. – Но, повторяю, оно не связано с этим делом.
Они давно уже дошли до машины, даже обходным путем. Однако уезжать Герман не спешил, они беседовали под навесом над парковкой. Из окон кухни их могли увидеть, но не услышать, и Агату это вполне устраивало.
– Вы мне скажете, что это была за странность, или нет?
– Скажу, в надежде, что это вас образумит и заставит уехать отсюда, – кивнул Герман. – Напротив университета, где произошло убийство, находится большой ювелирный магазин. Его несколько раз грабили, после чего владелец установил хорошую сигнализацию и камеры наблюдения, которые не выключались круглые сутки. Но именно в день убийства камеры неожиданно перестали работать.
– Но при чем здесь они? – удивилась Агата.
– При том, что если бы они работали в обычном режиме, те из них, что расположены снаружи, могли записать, что творилось в кабинете – окна там большие. Не все, конечно, однако труп Нины оставили у окна – то есть, тот, кто это сделал, вполне мог мелькнуть перед объективом.
– А камеры не работали…
– Именно. Чудесное совпадение, не так ли? – усмехнулся он. – Владелец магазина не придал этому большого значения, не стал спешить с ремонтом, потому что сигнализация работала исправно. Камеры починили уже на следующий день.
– Когда они были не важны для этого преступления… Но это действительно странно!
Почему вы считаете, что это может навредить вашей тете? Скорее, помочь!
– Потому что она была единственной, кому это выгодно, – указал Герман. – Никакая запись не отменила бы других улик. Но если бы удалось доказать, что это моя тетя сломала камеры, или кто-то по ее заказу, уже не получилось бы списать все на сумасшествие. Это была бы подготовка к преднамеренному убийству. Совсем другая статья – и другое наказание.
– И вы верите, что это возможно? – ужаснулась Агата. – Что Екатерина могла так жестоко расправиться со своей студенткой?
– Я не хочу в это верить, поэтому не думаю о тех камерах.
– Но вы все равно допускаете, что они могут увеличить ее вину. Вы не рассматриваете их как способ оправдания вашей тети!
– Что, поддались ее очарованию? – равнодушно поинтересовался Герман. – Напрасно. Я люблю свою тетю, я уважал ее всю жизнь. Но теперь я ни за что не остался бы в одном с ней доме на ночь.
Не важно, что он говорил. По его глазам Агата видела, что он допускал такую возможность, пусть и неохотно, – он готов был поверить, что Екатерина спланировала убийство Нины Яровой.
