ЭТИ ТРОЕ-ТО МОЛОДЦЫ!
НЕ ПОВРЕДИТ
Когда мы вернулись на берег, я встретил Игнатьева. Он поманил меня.
- Соберите себе пакет, - сказал он. - Книжки, бумагу для писем. А то после дома вам ещё сидеть в камере - вот где будет скучища.
Я так и сделал. Завернул в газету карандаши, бумагу. Положил книжку.
Я Долго думал, что лучше всего читать от скуки? И решил - про шпионов.
Конечно, шпионские книжки - это не литература, но ничего.
ОДНА ШПИОНСКАЯ КНИЖКА НА ТРОИХ НЕ ПОВРЕДИТ.
ПРОБКА
Марлен и Джус прожили в доме три дня. Затем их сменили Игнатьев и Немцев.
- Пусть и эти поживут два денька, - сказал Павлов, - а уж потом мы вас...
Когда два дня прошли, я напомнил ему.
- Да, да!
Он стоял передо мной и смотрел на меня сверху вниз.
БЫВАЮТ ЖЕ ТАКИЕ ГРОМАДНЫЕ ЛЮДИ!
- Зубную щётку возьмите, - сказал он, - бельё, мыло.
Я уложил всё, и Павлов повёл меня к врачу.
- Нуте-с, - сказал врач.
Он послушал моё сердце, измерил давление крови, а потом вложил в рот мундштук. На столе стоял прибор для измерения объёма лёгких.
- Дуйте!
Я напыжился и дунул изо всех сил. Прибор забулькал. Его крышка медленно поползла вверх. Она доползла до числа 1500 и остановилась.
- Ого! - сказал Павлов.
Он сидел тут же рядом и смотрел, как я тужусь.
- Н-да! - удивился врач.
Я почувствовал что-то неладное.
- Что такое? - спросил я. - Плохо дул?
- Дули хорошо, - сказал врач. - Но такой объём лёгких бывает только у детей. Полторы тысячи кубиков - это ребёнок лет десяти.
- Как же я вас пущу под воду? - сказал Павлов. - У водолаза лёгкие должны быть за четыре тысячи.
- Я знал одного водолаза, - сказал врач, - у того в лёгких помещалось семь литров воздуха!
- Вот как надо! - сказал Павлов и взял у меня из рук мундштук. Он пополоскал его в баночке с розовой водой и, набрав полную грудь воздуха, стал дуть.
Крышка поднялась чуть повыше моей отметки.
- Две тысячи! - удивился врач.
- Ага! - сказал я. - Две тысячи - это ребёнок лет двенадцати.
Врач задумался. Потом он вытащил резиновую пробку - ею был заткнут прибор, чтобы не выходил воздух, - повертел её в руках, поднёс к глазам и сказал:
- Всё ясно! Пробка подсохла.
Он достал откуда-то новую пробку.
Павлов насупился, сделал несколько вдохов и дунул изо всех сил. Крышка чуть не подскочила до потолка.
- Шесть пятьсот! - весело сказал врач. - Не лёгкие, а кузнечные мехи. Теперь, пожалуйста, вы.
Я выдул ровно четыре тысячи кубиков.
- Вот это другое дело! - сказал Павлов. - Как, доктор, противопоказаний нет?
