- Простите, - сказал я, - зачем корове прыгать с парашютом?
- Не помню. Наверно, так надо было по сценарию... Тэкс, а что же теперь делать нам? Время идёт.
- Я предлагал: опуститесь под воду.
- Это исключено. Придётся сделать так. Комбинированная съёмка. Отдельно осьминог - отдельно водолаз. Маленького осьминога снимаем в маленьком аквариуме. Стрелять в него будем с воздуха, через воду. Гарпун большой, но мы его потом уменьшим при печати. Затем - у меня есть где-то кадры - аквалангист на Чёрном море. Склеим аквалангиста и осьминога, и всё будет в порядке... Помню, однажды мы в Киеве устроили пожар. Подожгли дом. Дом горит, а артиста, который должен входить в этот дом, нет. Не приехал. Пришлось потушить...
Я не дослушал. Меня позвал Жаботинский.
Надо было раздевать Телеева.
ЕЩЕ ГАЛОШИ
На остров вернулось солнце.
Дороги снова стали жёлтыми, а трава - зелёной.
Я вытащил из галош босоножки и положил их в чемодан. Ура! А галоши можно выбросить. Как они мне надоели! Даже походка из-за них стала у меня утиной.
Я хотел вышвырнуть их в окно, но побоялся. Мимо всё время кто-нибудь да шёл.
Я бросил галоши под кровать...
Вечером мы сидели около дома: я, старуха и старик.
За Амурский залив, за синие сопки опускалось коричневое солнце. Оно тускло светило сквозь дым из комбинатовской трубы.
- Мне скоро уезжать, - сказал я. - Почти два месяца у вас прожил. Хорошее место - остров.
- Чего хорошего, - сказал Иван Андреевич, - дождь да снег.
- Осень, говорят, тут очень славная.
- Тридцать лет здесь живём. До войны приехали, - сказала старуха. Привыкли. Все нас тут знают. Кем мы ни работали: и матросами и сторожами. Иван Андреевич складом даже заведовал.
- Интересно, вот летом - катер, а зимой как? - спросил я. - Как до города добираетесь?
- Зимой дорогу по льду накатывают. Машины, считай, каждый час ходят. Кроме нас, на острове и зверосовхоз и школа.
Я представил себе, как по весне ломается лёд и эту дорогу уносит в море. Там она и плавает по кусочкам: льдина за льдиной - на каждой отпечатки автомобильных шин. А к острову в это время ни подойти, ни подъехать.
- Вы молодцы, - сказал я. - Шутка сказать - тридцать лет на острове! Прямо герои.
- Привыкли мы к тебе, - сказала старуха. - Хорошо ты у нас пожил. А я всё собиралась пирог спечь. Может, успею?
- Горят они, пироги-то, у тебя, - сказал старик. - Как поставишь, так дым.
Старуха вздохнула:
- Памяти нет. И откуда ей быть теперь у меня - памяти?
