* * *
Той ночью Силка лежит в объятиях Шварцхубера. Она знает, что он еще не спит. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но умолкает, когда он вытаскивает из-под нее свою руку.
— С тобой все в порядке? — осторожно спрашивает она, боясь, что он что-то заподозрит в таком интимном вопросе.
— Да. — В его голосе слышится непривычная мягкость, и ободренная Силка решается.
— Я никогда ни в чем тебе не отказывала, правда? — неуверенно спрашивает она. — И никогда прежде ни о чем тебя не просила, да?
— Это правда, — отвечает он.
— Можно кое о чем тебя попросить?
* * *
Лале выдерживает и следующий день. Он вносит свою лепту, помогая нести убитого в лагерь. Он ненавидит себя за то, что думает лишь о мучающей его боли, а не сочувствует погибшему человеку. Что со мной происходит? С каждым шагом боль в плечах докучает ему все больше. Борись, борись!
Когда они входят на территорию лагеря, внимание Лале привлекают два человека: они стоят у забора, отделяющего заключенных от корпуса персонала. Рядом с комендантом Шварцхубером стоит миниатюрная Силка. С ними разговаривает конвойный по ту сторону ограждения. Лале останавливается, едва не выпустив из рук труп, отчего заключенный, держащий другой конец тела, спотыкается и падает. Лале смотрит на Силку, а та вглядывается в него и говорит что-то Шварцхуберу. Тот кивает и указывает на Лале. Силка и Шварцхубер уходят, а конвойный приближается к Лале:
— Пойдем со мной.
Лале опускает на землю ноги трупа и впервые смотрит в лицо покойника. К нему возвращается сострадание, и он склоняет голову, чтобы почтить трагический конец еще одной жизни. Он бросает смущенный взгляд на напарника, который нес с ним труп, и спешит за конвойным. Обитатели блока 31 провожают его изумленными взглядами.
Охранник говорит Лале:
— Мне велели отвести тебя в твою старую комнату в цыганском лагере.
— Я знаю дорогу.
— Тогда иди сам.
Охранник оставляет его.
Лале останавливается у цыганского лагеря, глядя на бегающих вокруг детей. Некоторые смотрят на него, пытаясь понять, почему он вернулся. Им сказали, что Татуировщик мертв. Один мальчик подбегает к Лале, крепко обнимает его за талию, как бы приветствуя «дома». Другие дети тоже подходят, а вскоре и взрослые появляются из барака и здороваются с ним.
— Где ты пропадал? — спрашивают они. — Тебя ранили?
Он отмахивается от всех вопросов.
За спинами других стоит Надя. Лале переглядывается с ней. Протолкнувшись через толпу мужчин, женщин и детей, он останавливается перед ней. Пальцем смахивает слезу с ее щеки.
