Ничего не говоря, сидящий напротив мужчина, поднялся со своего места и обошел стол, опускаясь на соседнем от меня стуле. В одну секунду он нарушил моё личное пространство и защитный кокон по совместительству. Вновь стало жарко и трудно дышать.
— Позволь я помогу тебе, кошечка, — бархатно протянул тот, накрывая мою руку своими пальцами. Не знаю можно ли обжечься от простых прикосновений, но в этот момент я была практически убеждена, что на моей коже останутся ярко-красные следы. Поднеся ложку к самому верху десерта, он надавил на него. От звука ломающегося шоколада, я ощутила безумно приятную волну мурашек и какое-то детское предвкушение. — А теперь открой ротик, малышка, — улыбнулся Максвелл, забирая у меня ложку.
Очень хотелось сказать что-нибудь колкое, но стоило повернуться в его сторону, как меня словно засосало в водоворот чёрного взгляда. Губы стали тяжелыми и не послушными, выполняя приказ мужчины с завидной покорностью. Холод металла и мягкость сливочного крема растеклись по моему языку кофейным послевкусием, заставляя закрыть глаза и слегка запрокинуть голову. Горько-сладкий, прямо как сидящий около меня мужчина, этот десерт казался отражением всех тех чувств, которые я испытывала сейчас к Максвеллу…
Сложно говорить. Сложно сопротивляться. Сложно не захотеть попробовать его ещё раз. Ощутить на своих губах его крепость и терпкость, от которых всё внутри начинает сходить с ума. И чтобы это не кончалось, чтобы он снова и снова кормил меня с этой серебряной ложечки, я была готова прогибаться под него, как хорошо отлаженная гитарная струна.
— Хорошая девочка… — хрипло прошептал Макс, когда я снова открыла рот, готовясь получить очередную порцию десерта, но… вместо холодного метала и нежнейшего десерта ощутила фалангу его пальца. Я распахнула глаза от удивления, а тело покрылось мурашками от темного взгляда, полного такого сильного желания, что между ног все свело в сладкий узел. — Я хочу, чтобы ты облизала его так же, как эту ложку.
Тёплая кожа со вкусом крепкого кофе скользила по языку, и я, словно в каком-то оцепенении, сжимала фалангу мужчины, слегка прикусывая, чтобы он уже не смог его вытянуть. Мои глаза ни на секунду не выпускали Макса из виду. С диким возбуждением подмечая, как дыхание его ускоряется, желваки играют, а складочка между бровей становится все больше. Язык играл с подушечкой пальца, прикусывал, засасывая и сжимая…
Я закатила глаза от удовольствия и приглушенно застонала, как Макс, вдруг резко схватил меня за запястье свободной рукой, заставляя уставиться в его обезумевшие глаза. Казалось, что в этот момент они снова начали подсвечивать алым.
