Она запарилась, на лбу и на щеках появился нездоровый румянец. Лена деланно глубоко дышала, поднимая и без того высокую грудь, ощущая, как в ней самой медленно созревала злость на мужа, на его глупую выходку, который так бестолково ведет себя в последнее время. Он, полуприкрыв глаза, скосился на жену и замер, будто не замечая ее, а она увидела эту хитрость мужа, досадуя все больше и больше.
— Боря, ты чего? Ты же сбежал от меня. Как трус! Люди вокруг, а он пригнулся и — бежит!
— Я не бежал, — соврал он, собираясь встать, чтобы стоя высказать ей все. Но в голове у него, как назло, не было ни одной подходящей мысли, и он понял, что лучше надо подождать, а потом уж…
— Не ври! — презрительно выкрикнула она. — Какой ты человек, вечно стараешься врать…
— Я — врать?! — Зубков вскочил, но жена потянула его за рукав, и он послушно сел. — Сама ты врешь, Ленка-а.
— Ты где же спал?
— Не твоего ума дело. Не спрашивай, все равно не скажу.
— А готовиться в институт кто за тебя будет? Может быть, тетя Поля?
— Не твоего ума дело. Как-нибудь… — Зубков резко встал и сразу понял, что она его удерживать не будет. Он направился по аллее, торопясь и не торопясь, желая и не желая, чтобы она его окликнула, и чувствовал затылком, как на него презрительно глядит Лена, и Борис неожиданно возвращается, и, не глядя ей в глаза, бормочет что-то срывающимся голосом в свое оправдание, чувствуя перед ней полное свое ничтожество.
— Садись, — тихо говорит Лена, испытующе глядя на него и не понимая, что с ним происходит.
— Хорошо. Но ты… ты не права, Лена. Ты это поймешь потом, — многозначительно произносит он и садится, а жена пристально глядит на мужа, потом на пруд, вслушиваясь в тревожный, странный крик павлина, такой неожиданный здесь, в тишине, и, так ничего не поняв, поднимает глаза на деревья, небо и ничего необычного не видит, все было как было, как будет еще долго, всю ее жизнь, и от этого она утверждается в своей правоте. Она думала только об одном: он меня хочет обмануть, но меня не обманешь. И никаких больше мыслей ей в голову не приходило.
Он смотрел на жену и думал, что прошло полтора года, как они поженились, но что-то совсем теперь не узнает ее, хотя вроде ничего не изменилось, и она все та же, и все у них то же самое. Полтора года назад он пришел из армии поступать в институт и не поступил, на приемных экзаменах познакомился с Леной, и они вскоре поженились. Все было хорошо, он работал, она училась, и только этой весной Борис стал думать о том, что хорошо бы уехать куда-нибудь. Вначале — в дальнее плавание матросом на торговом судне… И представлял океан, моря, далекие тропики, жаркие страны Африки и Австралию и чужих, непонятных людей. По ночам видел себя на палубе огромного парохода, а вокруг ослепительно синее море, и ветер, и волны… Потом они с Леной стали ссориться все чаще и чаще, и ему перестали сниться огромные лайнеры, ему просто захотелось уехать подальше. Уехать куда-нибудь. Хотя бы в тайгу. И только на время он забывался. Но как только возобновлялись ссоры, ему не давала покоя мысль: «Хорошо бы уехать из Москвы». К себе в Подмосковье ему тоже не хотелось, хотелось уехать подальше…
