— Я же сказал ему утром, — продолжал Егор. — Да. Именно сегодня. Пожалуйста, постарайтесь. Скажите Нуруле. Я же вчера сказал. Сейчас, — обратился он к матери.
— Что сейчас, Егорушка?
— А вот увидишь. Потом скажешь, хороша или нет.
— Да чего сказать? — удивилась Евдокия, поставила на плитку чай, не сводя с сына вопрошающего взгляда, ожидая, когда он сам ей расскажет обо всем.
Закипел чай. Сели пить, а Евдокия все выжидающе глядела на сына. Не пила, а сидела и глядела на сына и вдруг бросилась во двор, услышав, как хлопнула калитка. У калитки стоял старик, тот, что был вчера.
— Много здорова, бабушка! Много здорова! — радостно сказал он. Старик был в сапогах, в тонком овчинном полушубке, в теплой лисьей шапке. Он держал на веревке бурую, с белым крестом на лбу, громадную комолую корову.
— Да ты, чай, на базар собрался? — оживилась Евдокия. — Де ж тут базар? Вот у нас, бывалоче, базар! Прямо сабантуй — стоко народу.
— Какой базар? — улыбнулся старик. — Какой базар, бабушка? Нету базар.
Он попытался провести корову через калитку, но калитка оказалась узка.
— Нету базар, — повторил старик. — Егорушка Никанорович, я, как вы сказал, и зоотехник.
— Доброе утро, Нурула Садыкович. Пожалуйста, привяжи ее к сараю. И давай сам пить чай к нам.
Евдокия ничего не понимала и уставилась на сына.
— Вот тебе корова, — сказал Егор, — дои, корм привезут. Пей свежее молоко. Считай, что она твоя.
— Да она, поди, чужая?
— Совхозная. Понравится если, купим. Все, что тебе нужно, мне тоже нужно.
— Да куда ж нам цельная корова? Господи, цари небесные, корова. Корову я не видела? Да зачем она нам? Ты не любишь молоко сейчас, а мне-то, грешной, много ль надо? Да как же это? — оглядывала она корову, обходя ее. — Купит! Он купит! Да как же можно, не смотрючи на животину, покупать? Да грешно ведь. Вон купил бритву. Она жужжит, как скаженная! Много ты так покупал. Скажи, нет? И тебе это так легко купить. Да ране мы с батькой, чай, год думали, не спали, а потом даже не покупали. Ведь как было. Деньги, они не дармовые.
Евдокия оглядела корову и, видимо, опять что-то вспомнила, потому что отвернулась от сына и вытерла глаза платком.
— Ты опять, мам?
— Да куда ж нам цельную корову на двоих?
— Дело не в корове. Я ведь для тебя. Я хочу тебе угодить. Чтобы у тебя было все, что захочешь. Что тебе надо. Хоть на старости. Ну?
— Да она-к сто́ит…
— Я получил премиальные. Их с получкой на две коровы хватит. Даже без тех, что на книжке. Чего ты расстраиваешься? Мало одной… Еще купим. Ты только говори.
