— Уеду в Серпухов, недалеко. Здесь мне нельзя работать.
— Почему нельзя? Да я один ведь остаюсь? Да ты что? Да как же так? Утихомириться хочешь?
— Так получилось, — отвечал Роман. — Сам понимаешь. Я не могу ни работать, ни быть здесь.
— Да как не понимать, — сокрушенно вздохнул отец. — Мне уж пятьдесят. Я всем заявляю: у меня — сын! А ты уезжаешь. Нехорошо.
Утром Роман поехал в Серпухов к Скруполевым, но никого дома не застал. Он ходил по городу, по жарким его июльским улицам, а вечером снова зашел к ним.
— Роман! — воскликнула мать Николая. — Я очень рада, что вы пришли. Вы обиделись на меня?
Роман промолчал.
— Нам с Коленькой показалось.
— Я не обиделся, у меня так получилось.
— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросила она. — Да вы не стесняйтесь, вы говорите.
— Да так, — ответил Роман и хотел было все ей рассказать, но она вдруг улыбнулась и проговорила: — Не хотите, не надо. Секреты нельзя говорить всем. Человек должен иметь что-то, известное только ему.
И Роман ничего не рассказал, виновато улыбнулся и спросил:
— Я бы на работу в Серпухов устроился? У вас можно?
— Хотите лаборантом? — спросила она. — К нам хотите? Золотые люди, только немного сплетники. Но у кого слабостей не бывает? Без слабости скучно. Они вам про меня кое-чего наболтают, а вы не слушайте.
Роман устроился на работу лаборантом. Ему казалось, что все забудется, стоит только увлечься работой. Жил он пока у Скруполевых, все время убивал на работе и дома, собирая с Николаем машину.
Словно в лихорадке прошла неделя. Роман не давал себе опомниться и постоянно старался что-то делать. У него не было ни минуты свободной. Вымотавшись за день на работе, он еще и спать ложился поздно.
Однажды вечером, за ужином, мать Николая, как обычно, говорила им про новости, которые у нее были на работе, и обо всем, что она видела и слышала.
Прошел дождь. Вечера и ночи были темные, холодные, ужинали теперь не на веранде, а в доме, где пахло красками и клеем от недавно законченного ремонта.
— Вот вы любите свою работу? — спросила она у Романа.
— Я? — удивился Роман. — А что? Я не знаю.
— Мамка, не твое дело! — сказал Николай.
— Роман, вы такой серьезный человек, гордый, самолюбивый и устроились на работу, которую не любите? Не верю. У вас есть нераскрытые способности. Хотите знать? Вот вы в деревне все время жили, но у вас больше интеллигентности, чем у многих городских парней. Кроме смеха, — сказала она и сама засмеялась.
От того, что она говорила, от смеха Роману стало нехорошо; вспомнив, как мучительно всю неделю старался забыть случай на Оке и как ему удавалось это сделать только на час, ну два, не больше, решил, что такое не могла не заметить мать Николая, что, по существу, она смеется над ним, над его слабостями.
