— но евнуха ничем не проймешь, хоть лопни! «Последнее средство осталось, — подумал злой дух, — массаж! Уж я его потру!» Схватил он евнуха и ну его мять, гнуть, трясти, колотить — и все без толку! Злой дух так долго трудился впустую, что у него подкосились ноги и, засопев, как гусь, он упал замертво.
Того только и надо было тридцати шести праведникам. Они раздобыли тридцать мотков восьмикратно сплетенных цицес[5] и связали ими злого духа; потом взяли у резника нож, зарезали искусителя, сунули к пекарю в печь и сожгли дотла. Пепел они собрали и, когда поднялась сильная буря, развеяли его на все четыре стороны.
На небе — ликование, на земле — счастье; жизнь как в раю. Прекратились войны между народами, перестали ссориться мужья и жены — кочерги и лопаты стали служить только для выпечки халы, цари распустили по домам солдат, а ружья подарили для забавы маленьким детям, пушки же отправили в деревню, пусть стоят пугалами на огородах. Никому тогда не возбранялось тыкать пальцами в эти пушки, смеяться, издеваться над ними сколько душе угодно. На земле наступили мир и благоденствие. Веселись, не тужи!
Все бы хорошо, да только свадебный балдахин как стоял в уголке в синагоге, так и оставался там, никому не нужный. Все мужчины превратились в отшельников, все женщины — в скромниц и недотрог: круглый год — не подходи! Раввины, канторы[6], служки, сваты и музыканты остались без дела: о помолвках, о свадебных пирах, о подвенечных платьях, о приданом и не вспоминают. Все только и делают, что молятся.
И мир призадумался: как же так? Никто не родится, а умирают по-прежнему. Неслыханное дело! И действительно, бог знает, что было бы, если бы не холмский меламед!
Вот послушайте историю.
Еще до совещания тридцати шести праведников какой-то холмский меламед почувствовал, что его головой завладели греховные мысли. Пошел он в синагогу, но вот напасть: дьявол-искуситель за ним. К цадику поехал, что ж, дьявол-искуситель охотно сопровождает его. Отправился в микву[7], бездельник хоть и зажал нос, но не отстает. Увидел меламед, что дело плохо, что у него и учеников могут забрать, и решил скрыться в лесу, далеко-далеко от людей.
Семь лет провел он в чащобе, спал на голой земле, питался одними кореньями и все читал псалмы и Зоrap[8]. Он так отощал, что его можно было продеть в игольное ушко, и стал таким прозрачным, что его и не видно было. Просто в невидимку превратился, понимаете?
Тогда меламед решил вернуться обратно к людям. Ему казалось, что дьявол-искуситель расстался с ним навсегда и можно спокойно ехать домой. Но только он вышел из лесу, как подул ветер и поднялся страшный ураган. Именно в этот момент тридцать шесть праведников развеяли прах злого духа на все четыре стороны. И у меламеда, не про вас будь сказано, запорошило левый глаз. Вот так история! Левый глаз начал видеть такое, помилуй бог, весь мир обойдешь — не увидишь… От левого глаза заразился правый. Потом порча проникла в голову, а за ней и в сердце. Что тут долго говорить, холмский меламед оказался целиком во власти злого духа и когда вернулся к людям, то, можете не сомневаться, заразил весь мир.
