Я люблю вас, Клайд!»
Что же ты творишь, Сондра…
— Хочешь прочитать его?
Письмо у меня в руке, ощущение, что оно жжёт. Роберта посмотрела на него и покачала головой, тихо произнесла.
— Нет, не хочу. Оно — не тебе.
Молчание.
— Что ты будешь делать, Клайд?
— Пусть идет своей дорогой, все закончено. У нас же — свой путь.
— Ей будет больно и Гилберт, наверное, прав, она возненавидит.
— Мы справимся.
— Обещаешь?
— Да.
— Поцелуй меня…
Мягкие теплые губы находят мои и долго, очень долго не отрываются, с каждым разом всё труднее и труднее отпускать ее… Роберта порывисто вздохнула и крепче обняла меня, прижавшись щекой к щеке. Ласково потерлась, вдруг отстранилась и удивленно шепнула.
— Ты же брился сегодня утром? А уже колешься…
Она осеклась… Я неслышно вдохнул. Выдохнул. Ничего, бывает… Оба сделали вид, что ничего не было сказано. Берта поспешила вернуться к разговору, увидел, как она досадливо закусила губу.
— Что было дальше?
— Не устала, спать не хочешь?
— Нет, я хоть всю ночь буду слушать, — шепот горячим дыханием щекочет ухо.
Сердце захлестывает волна такой нежности, что чувствую настоящую боль. Солнышко мое, все будет хорошо, обещаю. Последние слова безотчетно прошептал вслух.
— Милый мой незнакомец, пришедший неведомо откуда, — негромкий голос Роберты эхом прозвучал в ночной тишине, — я не знаю твоего имени, не знаю кто ты, не знаю сколько тебе лет… Только чувствую, что ты меня намного старше.
Роберта замолчала, вздохнув.
— Ты боишься меня?
— Иногда боюсь. Правда.
Взъерошил ей волосы и усмехнулся, заглянув в лицо, причудливо измененное полумраком и тусклым светом уличного фонаря из окна. Роберта улыбалась и глаза ее таинственно искрились.
— Я люблю тебя, Клайд, мой настоящий и единственный Клайд.
И снова время потеряло счет, провалившись между нашими слившимися губами, дыхание Роберты участилось, она тихонько простонала и я почувствовал, как ее ладонь вдруг уперлась мне в грудь. Останавливая мои губы, прося остановиться мои руки.
— Милый… пожалуйста…
Я кладу голову ей на плечо и она ласково гладит волосы, лицо, проводя кончиками пальцев по губам, целую их один за другим, а она их снова и снова подставляет под ласку.
— Прости, пожалуйста, я…
Берта останавливается, не находя слов. Накрываю ее губы пальцем.
— Шш, родная моя, не надо. Не за что просить прощения, я и сам… Все хорошо и всему свое время. И у нас его — полно впереди. Да?
Слышу, как Берта тихо вздыхает в ответ.
— Ты правда не сердит на меня?
