Она ласково потерлась щекой о его плечо и постаралась смягчить его слова улыбкой.
— Просыпаешься, а мы тут, рядом с тобой.
— Да, любимая, — его сухие со сна губы ласково прошлись по ее лбу, щекам, бережно коснулись мягких податливых губ. И задержались. Надолго.
Он помнит.
Озеро… Лодка тихо скользнула в эту укромную бухточку. Такой покой. Такая вокруг тишина… Она сидит на кормовой банке, точно посередине, руки держатся за оба борта. Так он ее учил прошлым летом. Тем счастливым летом… Она всегда побаивалась воды, глубины, не умея плавать. Сколько раз он собирался ее научить!.. Сколько раз она просила его об этом, наивно восторгаясь его умением. Она так мечтала плыть с ним рядом, рассекая теплую лазурную воду, улыбаясь ему своей задорной и такой при этом робкой улыбкой. Она мечтала… И сейчас она что-то весело напевает, беззаботно опустив руку в холодную воду. Все теперь будет хорошо. Ведь будет? Правда будет, милый?
Он помнит… До берега пятьсот футов. Теперь надо парой сильных движений раскачать лодку… Но перед этим она должна встать, иначе ничего не выйдет. Пусть встанет и отпустит борта, перестанет держаться… Она должна встать. Должна! Как это сделать? Боже, она сидит такая счастливая и спокойная… Она так его любит, несмотря ни на что… На ужас последних месяцев, его ложь, равнодушие, холодность, жестокость… Он перестал скрывать все это. А она так и не смогла в ответ возненавидеть. Хотела, очень хотела, видит Бог. Но не смогла.
Пора. Пока она не заподозрила, что… Боже, Боже. Неужели она ничего не видит, ничего не понимает?! Что впереди у нее не венчание, не свадьба. Что через несколько минут она умрет… Неужели она ничего не чувствует, когда вот прямо сейчас смотрит на него нежным и ласковым взглядом? Неужели на его лице она не видит приговора, который уже вынесен и утвержден? Не слышит ничего в грозно сгустившейся тишине вокруг? Тишине ожидания.
Пора. Его вспотевшие ладони крепче сжимают выскальзывающие весла. Они так скользят… Как будто кричат ему: «Мы не хотим! Остановись! Не надо!»
Пора. Но как заставить ее встать? Как… как? Из глубины сознания нарастает какой-то внутренний крик. Гул зародился где-то в недрах его естества. Он ширится. Да, надо отдаться ему, это пришел на помощь тот, другой. Да, да, помоги мне! Помоги сделать это, прошу тебя, пожалуйста! Ты обещал быть со мной до конца! Ты обещал…
Боль… Откуда боль? Она зародилась под сердцем и огненной волной ударила вверх. В голову. Как же больно, Боже! Зрение мутится. И последним усилием гаснущего взгляда он видит, как она вскакивает и бросается к нему…
