Воин Скал примолк. Глайдер набрал высоту и скорость, понесся среди призрачно белеющих снежных шапок. Далеко внизу мелькнуло несколько тусклых огоньков — очевидно, туристские Приюты.
Я усиленно размышляла. Лэй винит себя в том, что мою жизнь не исправил, а доломал? С его точки зрения — возможно, так и есть. С моей… Не было ничего прекрасней мгновений, когда мы с ним целовались. Нет у меня ничего ценнее, чем мой Воин Скал. Вот оно — счастье, которое надо было отыскать. И я не позволю Лэю умереть.
— Шелла, если вы превратите меня в раба и прикажете жить, я умру рабом, — мягко проговорил Воин Скал. И еще мягче добавил: — Я не слушаю ваши мысли. Просто догадываюсь, о чем вы думаете.
Я задохнулась. И долго сидела, едва дыша, пытаясь найти какой-нибудь выход. Не нашла.
* * *
Черный Водопад был величествен и страшен. Черная густая жидкость низвергалась с высоты почти ста метров, грозно гудела, сердито пенилась в самом низу, закручивалась в широкую воронку — и скрывалась под землей, среди мертвых камней. Громадная, стеклянно блестящая жидкая колонна дрожала и казалась танцующим на месте демоном гор. Этот безжалостный, могучий демон неотрывно следил за пришельцами, готовый убить неосторожных. Утреннее солнце высвечивало мрачную красоту окружающих скал, подчеркивало замысловатый рельеф. Разноцветные каменные пласты — белые, серые, сиреневые, черные — то нависали один над другим, подобно карнизам, то образовывали довольно ровные ступени.
Приюта здесь не было, только смотровая площадка с парой деревянных скамей. К ней вела туристская тропа, где на многих участках были те самые естественные ступени, слегка обтесанные и облагороженные. Для глайдеров места на площадке не хватало, и обе наши машины стояли довольно далеко, внизу, за поворотом тропы. Лично я чувствовала себя неуютно — а ну как придется убегать? Однако Воины Скал держались уверенно и спокойно, и я тоже старалась не дергаться.
Видок у братьев был не ахти — следы ночной схватки украшали обоих, несмотря на все средства, которые только нашлись в аптечке. У Конрада на горле темнели следы пальцев, у Лэя лицо было в синяках; уж я не говорю о страшных кровоподтеках на теле, которые скрывала одежда. Впрочем, главное — живы.
Черный Водопад завораживал. Льющееся черное «стекло» притягивало взгляд и прогоняло тяжкие думы. Мы втроем сидели на скамье и молча глядели на гудящий поток. Наверх, где он изливался из вертикальной щели, — и вниз, где крутилась пенная воронка. Горный демон выпивал мысли и чувства. Хорошо как… без страха за чужую жизнь… и за себя. А еще — без ненависти. Без любви. С пустым, ленивым сердцем.
