Нет! Не позволю!
Мать учила, как подчинять: словно лупой собираешь солнечный свет и направляешь горячий луч на то, что нужно поджечь. Только вместо солнечного света — внутренняя сила эршелла, а вместо лупы — моя воля. В груди сжался тугой жгучий ком, перед глазами все раздвоилось, и уже не один обезумевший Воин Скал убивал Лэя, а двое, затем они помчались по кругу, как на бешеной карусели. Голову разрывал пронзительный звон, сердце суматошно прыгало и колотилось под горлом.
Собрала «луч». Поймала им Конрада. Счастье, что он ко мне прикасался, иначе бы не сумела. Пошло. Так. Так, еще немного. Есть!
— Эр Шелла! — Конрад метнулся ко мне. — Ох, я идиот…
Он принялся разрезать мою сеть, торопясь, извиняясь, пытаясь что-то объяснить про Лэя.
«Конрад, верните дар речи», — велела я мысленно. Разумеется, это его штучки; не сама же я онемела.
Вернул.
— Лэй! — вскрикнула я. — Живы?
Он тихо застонал, лежа на земле.
Ну, я сейчас… Конрад навек запомнит… убийца!
Воин Скал освободил мне руки. Так бы и впилась, как дикая кошка; разорвала бы в клочья. Вот только пусть всю сеть разрежет.
— Не сердитесь, эр Шелла, — попросил он, откидывая падающие на глаза волосы.
Наконец я его рассмотрела. Он не был похож на Лэя; одно название, что близнецы. Щеки впалые, вот и все сходство. Ах да, Лэй ведь рассказывал: братьям изменяют внешность, чтобы их не признали. Славное, обаятельное лицо. Обаятельное… если забыть, что три минуты назад Конрад вне себя избивал ногами человека. Брови были страдальчески выгнуты, губы подрагивали. И взгляд виноватый, как у побитого умного пса.
— Эр Шелла, — он бережно поставил меня на ноги, — я забылся; простите.
Теперь он раб.
Конрад смотрел с обожанием, не зная, как мне угодить и загладить вину. В голосе не звенела сталь, в глазах не рассыпали искры боевые клинки. Человек как человек. Милый и влюбленный.
У меня — есть — свой — раб. Ужас какой…
— Освободите Лэя, — сказала я. — Пожалуйста. И никогда не смейте его бить.
Он кинулся исполнять. Узкое лезвие ножа зловеще поблескивало. Я бросилась помогать и заодно приглядывать, на всякий случай приказала:
— Не вздумайте его поранить.
— Хорошо, эр Шелла.
Помощи от меня было не много: сеть липла к рукам, схватывала все, что ей попадалось, не желая отпускать ни меня, ни тем более Лэя. У Конрада получалось лучше; впрочем, у него был нож.
Сердце заходилось от жалости. Лэй весь избит; представить страшно, сколько у него сломано ребер. За что? Зачем было Высшим создавать братьев-убийц? Для чего они вообще сотворили нас,
