Глава 6
Надеюсь, что последняя
Для чего нужен человеку друг во Флориде? По большому счету, Кривошеина такой вопрос совершенно не интересовал. И больше того, он считал: если «для чего-то» — то это уже не друг. Но Аркадий старательно объяснял, зачем нужен несчастному и разочарованному Федору замечательный, счастливый друг Аркадий, уехавший в Америку и нашедший там свое скучное американское счастье.
…Год назад Федор сразу, в тот же день, когда посыльный доставил кольцо, дал распоряжения Георгиевне, оставил ей денег и уехал. Уехал куда глаза глядят. Месяц прожил в Сочи. Несколько недель в отеле по утрам он открывал глаза с радостным чувством ожидания встречи с чудесным. Проснувшись окончательно, вспоминал: никакой встречи не будет. Чудес тоже. Потому, что нет никакой Хани. Но он так долго жил мечтой, что она (мечта) въелась в каждую клетку тела и никак не хотела выветриться из закоулков памяти, легочных альвиол, сердечных желудочков, снов и утренних пробуждений. Увы, он не мог, не хотел ни с кем знакомиться, ему были не нужны новые приятели сейчас. Пережить катастрофу, используя всемирно известный мужской рецепт: коньяк в три ночи, пиво утром, водка в обед, и все, что булькает — в течение дня и вечером — ему не подходил. У него была непереносимость алкоголя в больших дозах. Кривошеину было одиноко и тоскливо. Пришлось вернуться в столицу, где осталось море знакомых и где прошла почти треть жизни.
С сентября до марта Федор Михайлович болтался в холодной, занудной, утомительной Москве, жил на съемной квартире. Хотел снова заняться делами, но ему показалось это ужасно обременительным, бессмысленным и опасным (если не для жизни, то для банковских счетов — точно). Потом Федор улетел в Австралию, на первую гонку сезона. Оттуда махнул в Малайзию, потом Китай. Ужасно устал от перелетов и трех Гран-При подряд, когда до него дозвонилась Георгиевна, верно охраняющая его несбывшуюся мечту, его помещичий дом. У Георгиевны возникла куча проблем; пора было, наконец, решиться и решить все вопросы разом. Коттедж и землю надо было продавать (купленный за бесценок почти пятнадцать лет назад участок нынче стоил очень, очень хорошо). Георгиевна сказала, что Полины нет, она в Питере, у сына. Какие-то дела делает. Ее дом стоит закрытый. Впрочем, это он и сам знал. Кривошеин ничего не хотел слышать или знать о бывшей жене (хотя, номинально, она и сейчас являлась его женой). Но ему постоянно попадались на глаза какие-то статьи, интервью, биографии (вот чтобы не раньше-то так, а?). Полина, оказывается, в молодости была байкером, одновременно занималась раллийными гонками, пока не попала в аварию. После травмы стала писать. Она не была тусовщицей, вела достаточно замкнутый образ жизни. Писала много, под псевдонимом, что она — это она, знали только самые близкие. Он, муж, видимо, в число близких не попал.
