- А мне вы можете об этом рассказать?
- Пойдите в зал творчества и спросите, коли есть охота, - отмахнулся Хикото, - если в кратце, то прежнюю столицу прибрежных эльфов, которые усовершенствовали пароход, стер с лица земли император. До основания стер. Только обгорелые камни остались. Вместе со всеми инженерами, магами, двумя университетами и полумиллионом жителей. Как сейчас помню тот столб огня, спускающийся с небес. А ведь прошло больше двух сотен лет.
- Постойте, пароход, - удивленно спросила Лисандра, - это те самодвижущиеся повозки, что по улицам ездят?
- Нет, их называют паромобили. А пароход — это корабль, который вместо парусов приводится в движение огромными колесами с лопастями. Как у водяных мельниц. Если это все, то мне пора возвращаться к работе.
- Мне нужно продать выигранные на турнире доспехи и оружие, - выпалил я. Эльф, уже собиравшийся вставать, тут же сел обратно, широко улыбаясь.
- О каком количестве и качестве идет речь? – спросил он, доставая блокнот.
- Сорок восемь комплектов отличного и хорошего качества. Некоторые требуют незначительного ремонта. Но учитывая общее состояние, я могу сделать вам скидку.
- Если можно – подробнее. Что, какого качества, сколько, в каком виде.
Следующие полчаса мы договаривались, иногда переходя на шепот или наоборот крик. В постелях ворочались спящие, но раз Гелобор не обращал на это никакого внимание, то и я не стал. Ну, проснуться, так проснуться, может это и к лучшему. Спор и в самом деле выдался довольно горячим. По каждой позиции у нас было свое мнение. Но когда беседа была закончена передо мной лежал полный перечень товаров с приятной надписью: «Итого» в пятьдесят два золотых.
- Хико, это кто? – спросила эльфийка, стоящая у кресла Хикото. Она возникла, будто из ниоткуда, а может, это просто я слишком увлекся обсуждением.
- Госпожа, - тут же склонился торговец.
- Встань, - проговорила, зевая, девушка.
«Чикако Силяфирель. Эльф. Возраст недоступен. Маг жизни. Обвинения: недоступно».
- Еще раз спрошу, кто этот нечестивец, посмевший считать меня? – она удивленно выгнула тонкие брови дугой. Кем бы она не была, но на свой возраст явно не выглядела. Внешне ей было лет двадцать, максимум! А скорее даже шестнадцать. Она была светлокожей, худенькой, словно тростинка, но при этом странно сохранившей женственность и красоту, даже несмотря на спутавшиеся в клубок волосы, достающие до самого пола. – И почему этот грязный полукровка не в кандалах?
