Наверное, никогда еще капитану не везло так, как там, в окружном госпитале Хабары: по приезде с места службы он сразу же попал на прием к известному в здешних краях врачу-наркологу майору Митяеву. Нарколог — огромный мужчина с подозрительно сизым носом, на котором шелушились струпья кожи, выцветшими глазами и красными руками — долго щупал пульс, мял живот, бил по коленной чашечке, но после нескольких промахов отложил резиновый молоточек и задумчиво погладил большой сизый нос.
— Да, дела у вас неважные, товарищ Киселев, — вздохнул военврач.
Капитан вопросительно посмотрел на медика и испуганно подобрался на жесткой госпитальной табуретке.
— А что?
— Похмелье… Кум замялся.
— Ну, я вчера, между нами, немного выпил… Как мужчина — мужчине, как офицер — офицеру говорю… Вы ведь понимаете меня, правда? — с надеждой спросил он. — В поезде холодно, сами понимаете, скучно, впереди — полная неизвестность…
— Да не про тебя я, — поморщился нарколог. — Ладно, на двоих сообразим? — Последовало совершенно неожиданное, но такое душевное: — А я тебе все про твое здоровье расскажу; по себе знаю…
Не прошло и получаса, как оба офицера — и внутренних войск, и медицинских — уже сидели друг против друга и, закусывая вскрытой скальпелем банкой китайской тушенки «Дружба», признавались друг другу в вечных чувствах: любви и дружбе.
— Цирроз у тебя, капитан. — После первых пятидесяти граммов медик перешел на «ты». — В последней стадии уже, кстати…
— И что — это серьезно? — немного всполошился кум.
— Печень очень сильно увеличена, анализы бы неплохо сдать… Может быть, и подлечиться бы, да мест у нас в госпитале мало. По такому диагнозу — тем более. Да ладно, тут и без того все понятно. Ну, давай, не грусти, за твое здоровье! — Майор медицинской службы на всякий случай истово перекрестился, но почему-то слева направо. — Давай, капитан, чтобы земля, как говорится, тебе пухом была… За здоровье!
Сегодня он что-то все путал: печень Киселева он тоже щупал с левой стороны, причем — через китель.
— И что теперь? — Занюхав резиновой перчаткой, валявшейся на столе, капитан МВД потянулся к открытой банке тушенки.
— Комиссовать тебя надо. Умрешь зато, как белый человек, на Большой земле. В тепле, в уюте. Есть у тебя там кто?
Капитан попытался представить своих родственников, обитавших где-то в Поволжье, но не представил: перед глазами рябила початая литровая бутылка спирта, мешая сосредоточиться…
Поволжье не Поволжье — какая разница?! Главное, что на Большую землю, где жизнь теплая, дешевая, где нет ни страшного вора Астры, ни блатных законов, ни этих жутких холодов…
