Отсвет огня из жерла «буржуйки» освещал неестественно возбужденное лицо Иннокентия Астафьева — оно казалось кроваво-красным, и Малина, посмотрев на подельника, нервно вздрогнул.
— Так ведь это… — Малинин пододвинулся ближе к жестяной печке, словно от одних мыслей о последствиях ему стало нестерпимо холодно, — это же… «вышка», бля, лоб зеленкой намажут…
— А то за побег при отягощающих обстоятельствах не намажут, — резонно возразил Чалый, — сколько за тобой жмуриков? Мента того, водилу, грохнули на хоздворе — раз, двух телок из магазина — два… Кассу взяли, а это еще и грабеж. Притом «мусорская» экспертиза установит, что ты обеих выдрал перед смертью. Сперма твоя в них осталась, — хмыкнул беглец.
— Так я… так они… в целях самозащиты… — глаза Малинина дико блуждали, — да и не я того водилу, и телок не я…
— Вот об этом ты прокурору и расскажешь. Мол, беглый заключенный Малинин в целях самозащиты изнасиловал двух продавщиц, после чего убил их, взял кассу и слинял в тайгу… А он тебе с радостью поверит и мороженым угостит…
— Чалый, да ты что… — Казалось, Малина не верит в такое черное коварство. — Это ведь ты!..
На лице Иннокентия заиграла страшная улыбка — в багровом отсвете огня она казалась еще страшней; теперь Астафьев очень напоминал какого-то кинематографического вурдалака на шабаше.
— А я скажу, что ты — организатор… А я вообще не при делах был. Там еще на кассете да на стаканах твои пальчики остались. — Вне сомнения, Чалый предусмотрел абсолютно все.
…Спустя полчаса под давлением неопровержимых улик Малина согласился, тем более что аргументы относительно захвата военного вертолета показались ему достаточно убедительными…
* * *
В теплой, жарко натопленной комнатке добротного дома на краю Февральска сидели двое: пожилой, степенного вида мужчина с брюшком, сыто-самодовольным выражением лица и небольшими залысинами и очень молодая, но уже вполне созревшая девица, наверняка еще школьница, — спелые арбузные груди, колыхавшиеся под халатиком, порочный, с поволокой взгляд, откровенно плотоядная ухмылка, то и дело блуждающая на ее пухлых губах, сдобное тело — все это свидетельствовало о том, что малолетка уже познала многие радости жизни, многие, если не все.
Они были чем-то неуловимо похожи — пожилой мужчина и молодая девушка. И не только внешне, не только брюшками и сытостью…
Лысоватый мужчина, одетый в лоснящийся милицейский китель с майорскими погонами, хотя и занимал тут, в Феральске, серьезную должность начальника РОВД, однако был нелюбим местными аборигенами за проститутскую сущность своего характера, так соответствующую занимаемому посту, и за жуткое взяточничество.
