— Ах, этот старый Нью-Йорк! — сказала она. — Не могу представить, что когда-нибудь к нему привыкну. Делать здесь нечего. А в Париже все так живописно и так далее, грустить нет времени ни секунды. И все эти прелестные местечки, куда можно пойти и выпить, как только захочется. О, Париж удивителен!
— Я вам здесь сколько угодно прелестных местечек покажу — тоже можно зайти выпить, — сказал он. — За десять минут в любое могу доставить.
— Ну, это будет, не как в Париже, — сказала она. — О, всякий раз, как о нем подумаю, так сразу становится terriblement triste[6]. Вот черт! Ну опять. Да когда ж я запомню, что пора перестать?!
— Так, послушайте, — сказал он, — может, принести вам выпить сейчас? Вы же, наверно, еще совсем ничего… Чего бы вам хотелось?
— О mon Dieu[7], ну, не знаю, — сказала она, — я так привыкла к шампанскому, что просто… А что тут есть? Что тут вообще пьют?
— Ну, скотч с джином, — сказал он. — И потом в столовой хлебная водка должна быть, так мне кажется. По крайней мере, может быть.
— До чего забавно! — сказала она. — Забываешь об этих ужасных вещах. И чего только люди не пьют! Вот в Риме… Давайте джину.
— С имбирным элем? — спросил он.
— Quel horreur![8] — сказала она. — Нет, просто джину, так я думаю, — как это у вас говорится? — чистого.
— Сию минутку, — сказал он, ушел, быстро вернулся с двумя наполненными стопками в руках и одну осторожно поднес ей.
— Merci mille fois[9], — сказала она. — О черт меня подери! То есть спасибо, я хотела сказать.
Молодой человек снова сел рядом, он пил, но смотрел не на стопку, которую держал в руке, а на юную даму.
— J’ai soif[10], — сказал она. — Mon Dieu. Надеюсь, вас моя брань не ужасает. Я так к ней привыкла, что даже не замечаю, что говорю. А по-французски-то… они, знаете ли, об этом вообще не думают. Все так ругаются, что это даже и на ругань не похоже. Уф. Бог ты мой, крепкая штука.
— В самый раз, — сказал он. — У Мардж хороший поставщик.
— Мардж? — сказала она. — Хороший поставщик?
— По крайней мере, пойло не разбавлено.
— Пойло? — сказала она. — Не разбавлено?
— У нее хороший бутлегер, по крайней мере, — сказал он. — Не очень удивлюсь, если прямо с корабля.
— О, пожалуйста, не надо об этих кораблях! — сказала она. — Как услышу о них, так в Париж хочется, просто беда. Сразу начинает хотеться прямо на корабль.
— Ах, оставьте! — сказал он. — Дайте мне ничтожный шанс. Господи, подумать только, а ведь я едва не пропустил эту вечеринку. Честно говорю, сначала не хотел идти. А пришел, и в ту же минуту, как увидел вас, сразу понял, что никогда еще в жизни не поступил вернее. По крайней мере, увидел, как вы там сидите, это платье и все такое…. Прямо обалдел, вот и все.
