А в этот самый момент, за тысячу пятьсот километров от Киберона, в миланской остерии «Пулиро ди Лакьярелл», пышущие здоровьем технические сотрудники Театра праздновали создание группы драматического искусства «Пикколи дель Пикколо»[7]. Фирменные закуски, три первых блюда, тележка ассорти вареностей-копченостей, перец, запеченный с луком и помидорами, жареная картошка, овощной салат, тирамису и свежие фрукты. Любезно званная Старая Синьора Нинки холодно отвергла приглашение, однако послала туда в качестве представителя дирекции свою правую руку — Сюзанну Понкья, поручив ей внимательно слушать все, что можно будет позже передать Маэстро.
— Сюзанна?.. Перезвони мне!
Маэстро положил трубку и стал ждать звонка из Милана. Небольшая банальная уловка из соображений экономии, которой теперь он мог бы позволить себе не заморачиваться, но которой продолжал пользоваться скорее по инерции, чем из скупости.
Сюзанна перезвонила.
— Ну и?.. — спросил Маэстро.
Очевидно, Сюзанна спросила: «Вы о чем, сенатор?» или что-то в этом роде, потому что Маэстро ответил с легким раздражением:
— Как все прошло? Я имею в виду эту, мать их… сходку! Нинки сказала мне, что послала туда тебя. Это так или нет?.. Тогда, черт тебя побери, почему ты мне до сих пор не позвонила?
— Я… мне в голову не пришло, сенатор, что вас это так интересует! — воскликнула, стоя у телефона в Милане, Сюзанна.
— Разумеется, мне интересно, дура ты набитая! Проснись, Сюзанна! Как, по-твоему, это может меня не интересовать, когда четверкой мерзавцев овладела похоть лицедейства! Кого, как не меня, больше всего заботит доброе имя моего Театра! Поэтому мне не просто интересно, мне супер важно знать, что творится за моей спиной! Потому что если что, это мне придется разгребать те кучи дерьма, которые на нас повалятся… Что ты молчишь? Ты начнешь наконец говорить или нет? Можешь сказать мне, какую еще хренотень они там замутили?!.
По ходу доклада Сюзанны все нюансы этого доклада один за другим отражались на физиономии Маэстро. «Сходка» открылась сообщением Марии Д’Априле о встрече с шефом. Мария сказала, что Маэстро встретил их задумку с большим удовлетворением, даже поздравил, назвав молодцами, потому что, вместо того чтобы только и думать о еде и развлечениях, люди решили посвятить свое свободное время искусству и т. д. и т. п. Не давая слова Паницце, который собирался что-то возразить, Мария добавила, что Маэстро, как им почудилось, несколько встревожился, скорее всего, тем, что они могут показать себя не с лучшей стороны. Точку хотел поставить Дольяни, сказав, что Маэстро в результате благословил их. Однако упрямый, как мул, Паницца все-таки вставил свое, прорычав, что у Маэстро не было ни права, ни власти сказать им «нет», потому что речь идет о трудящихся, которые в свое свободное время могут делать все, что придет им в башку, не спрашивая ничьего дозволения. После чего раздались аплодисменты в адрес Маэстро, и все принялись есть.
