Могли бы они объяснить их обыденное бессердечие ко мне? Вряд ли. Да, об этом думать тяжело. Человека от счастья постоянно отделяет некая стена:
будь то иллюзорность надежд, избыток времени или его отсутствие. И они всю жизнь неистово ломились сквозь эту стену. Невзирая ни на что.
Вернувшись домой, мы сели и задумались, словно подводя какие-то итоги. Какие именно? Кто знает: мои спутники молчали.
Я включила "Травиату", ее романтичная музыка всегда вызывала у меня некоторую задумчивость.
В конце концов их молчание мне надоело.
-- Льюис, но вы-то хоть счастливы?
--Да.
Этот короткий ответ меня не устроил. Я упорствовала:
-- И вы можете сказать почему?
-- Нет.
Я повернулась к Полу.
-- А у вас как со счастьем?
-- Надеюсь вскоре обрести.
От этого намека на нашу свадьбу меня бросило в дрожь. Я постаралась сменить тему.
--Нет, вы мне объясните. Вот мы здесь сидим втроем, в тепле, здоровые, счастливые. Земля вертится. Все в порядке. Но почему между нами стоит что-то тревожное, мучительное, а?
-- Дороти, --сказал Пол капризным тоном, --почитайте газеты, там полно разных психологических рассуждений на эту тему.
-- Почему никто не хочет говорить со мной серьезно? --разъярилась я. --У меня что, вид полной идиотки?
-- Ну как с вами можно говорить о счастье? -- ответил Пол. --Вы же сама-ходячий ответ. Зачем обсуждать с Богом вопрос о Его существовании?
-- Вы просто добрая, --внезапно пробормотал Льюис, --очень добрая.
Он вскочил. Свет из гостиной упал ему на лицо. Он поднял руку, как пророк.
-- Поймите... Все люди злые. Злые даже к себе самим...
-- Слушайте, а не пойти ли нам выпить в какое-нибудь местечко повеселей? --вступил Пол. --Вы как, Льюис?
Пол впервые приглашал его с нами, и, к моему большому удивлению, Льюис согласился.
Переодеваться не хотелось, и мы решили заехать в бар к битникам, неподалеку от Малибу. В "Ягуар" все уселись молча. Я со смехом подумала, что сейчас Льюис выглядит несравненно лучше, чем во время нашей первой совместной поездки. Оценила про себя эту тонкую шутку, и машина тронулась. Верх был откинут, в ушах тут же засвистел ветер. Удивительно приятно было сидеть между ними-моим любовником и юным братом, почти что сыном. Оба-настоящие красавцы, прекрасно воспитаны, и я их так люблю! Вспоминая о покоящейся в земле Луэлле, я в очередной раз подумала: какое счастье, я живу, существую!
Бар, куда мы зашли, был набит волосатыми и бородатыми юнцами, и нам едва удалось найти свободный столик. Если Пол решил прекратить наш недавний разговор, то это ему вполне удалось: в грохоте музыки не было слышно ни единого слова. Разгулявшаяся толпа отплясывала под звуки джерка, но виски было сносным.
