Но Емец, барахтаясь в переплетении ветвей, никак не мог встать, приподнимался и снова падал на спину. Взмахнул рукой, цепляясь за протянутую руку классной, и увлек ту за собой, оставляя на виду только спину, обтянутую полосатым платьем, и взъерошенные кудряшки.
К этому моменту разморозились остальные, общими усилиями выдернули обоих из гущи, Емеца усадили на стул подальше от беспорядка, а Манечку отодрали от его руки, которую та никак не хотела отпускать, и увели к учительскому столу, тоже усадили, сбегали за водичкой и привели медсестру с корвалолом и успокоительными таблетками.
Женька тоже суетился, как все: протягивал руки, распинывал ногами упрямые листья, и все оглядывался, не понимая, куда же делась Женя Местечко, которая во время перепалки с дураком Ромчиком спокойно сидела за своей партой, то есть — прямо вот там, куда обрушилась самая толстая часть ветки. Увидел ее почти сразу — стояла у дальней стены, держа за лямку свой рюкзак и наблюдала за спасательной операцией, как будто ее все совсем не касалось. Как будто кино смотрела.
— Ахренеть, — говорил Капча, когда толпой шли из кабинета в спортзал, чтобы там рассесться на скамьях и матах и дождаться, когда им скажут — куда идти, — афигеть, я говорю! Прям, хоррор риал. Кровь-кишки-распидарасило. Ты, кстати, понял чо? Емец, когда в медпункт пошел, я грит, рядом с ней ваще никогда не сяду, это грит, она все.
— Угу, — кивнул Женька, — и, конечно, три дня назад трещину в задней стене тоже она. Из-за которой нам каникулы продлевают. Ногой пнула. И развалила полшколы.
— Нет, — серьезно ответил Серега, — трещину она не смогла бы. А вот окно. И фрамугу.
Женьке очень захотелось обозвать его, как Емец говорит — дэбилом. Именно через «э». потому что на такой идиотизм даже обычного слова жалко. Даже ругательного.
— А прикинь, Смола, — зашептал Серега, придерживая друга у стены, пока одноклассники проходили в спортзал через боковой узкий вход, — прикинь, какое кинцо можно б сделать. Приходит такая вся… и потом хлоп — камни рушит, глазами. Ну, всякое там. Чтоб одежда горела.
— Взглядом воспламеняет, — согласился Женька, — видел я такое кино. И про камни, и телку, которая глазами все двигала. Первый не помню, а второй — «Кэрри» называется, старый такой ужастик.
— Тьфу ты. Все уже сняли. Но все равно… — Капча вытянул шею, замахал кому-то рукой, улыбаясь.
— А в роли ведьмы, конечно, Ана, — подначил его Женька.
— Ну да, — согласился Капча, — то ж кино, там все телки обязаны быть красотками.
