«Привет, Ленка Малая! Ну ты поняла кто тебе пишет, да? А если нет, там внизу подписано, прочитаешь. Ты прости, я сразу не писал, тут приехала мать, и куча была всяких глупых дел, не хочу про них, а еще я тебе звонил, два раза. И молчал, как партизан. Лен, я напишу тебе потом, ладно? У нас изменилось все, матери предложили работу хорошую, и она там меня оформила еще в новую школу, лечение у них нужное есть. Это на год. Ну, получается с февраля и до нового года. Я не могу тебе сейчас много писать, блин я вообще не могу, потому что надо много, а нет времени. Так все глупо. Лен, ты мне напишешь? Ты напиши, да? Я тебе пришлю письмо с обратным адресом. Скоро. Когда мы там уже поселимся, я сразу напишу. И буду ждать. Я позвоню.
Малая, ты самая красивая.
Валик Панч».
Ленка медленно перевернула листок. Осмотрела белую изнанку в еле видные клеточки. Аккуратно оторванный краешек — выдирал из школьной тетрадки. Снова открыла листок и перечитала письмо, поднося к мокрым глазам. Спохватившись, перевернула конверт, и с холодеющим сердцем внимательно прочитала свой адрес и ниже — одно слово — Коктебель.
— Куда? — потерянным шепотом сказала Ленка Малая, держа в руке листок и конверт с надорванным клапаном, — где? Куда уехал-то, Валик?
Злясь, она снова осмотрела конверт, и вдруг, сглотнув, поддела ногтем край, что остался приклеенным, отлепила его и разгладила. С изнанки клапана было написано мелкими печатными буквами:
«Лена Малая, я тебя люблю».
И вот тут Ленка заплакала. Прижалась к пылающей батарее спиной и голым локтем под сползающим краем пальто. И глядя на буковки, позорно заревела, кривя губы и изо всех сил шмыгая носом, чтоб не потекло. Иногда тихо подвывала, водя глазами по сторонам. И снова пыталась разглядеть буквы через мокрые ресницы.
Хлопнула дверь наверху. Кто-то смеялся, удивилась Ленка, а чему тут смеяться? Разве можно смеяться…
Шаги зашлепали вниз и она, сжимая письмо и подхватывая пальтишко, вылетела из подъезда.
— Ленуся! — со своего балкона орал ей Пашка, пританцовывая от холода и маша голой рукой, — айда ко мне, Ленусь, давай, я жду.
— Уйди, Паш, — попросила она шепотом, быстро идя к своему подъезду, — отстань.
Мама открыла ей и молча ушла к себе, с оттяжкой треснула дверью, та грохнула, захлопываясь.
Ленка вошла в комнату, посмотрела на гору обрывков, блестящих на полу у дивана. Тихо закрыв двери, подперла их креслом. Села с ногами на диван, уложила на коленки подушку. И, сжимая письмо в мокрых пальцах, снова заревела, очень тихо, чтоб не услышала мать.
